Паутина Фрейда

Еленина Юлия

Как у нее так получилось? Психологические штучки? Но я же все-таки не такой дурак, чтобы так легко поддаться на манипуляции.

Я лег поверх покрывала, сцепив руки за головой, и закрыл глаза. Услышал, как она выключила воду, потом открылась дверь, звук босых ног по паркету. Перед кроватью она замялась, и я открыл глаза, посмотрев на нее:

— Только пустишь женщину в дом, а она уже рассекает в твоем халате.

Дина сложила руки на груди и прищурилась, а потом с вызовом бросила:

— Могу отдать, но в таком случае тебе придется

до утра в душе задержаться.

Да уж… Я, если честно, сбился за вечер со счета в наших словесных баталиях.

То убить ее хочется, то любить. Но зато не соскучишься.

Глава 12. Дина

Я даже не помню, как уснула. Слушала шум воды за стенкой, ждала, когда он вернется, но не дождалась. 

А проснулась от жары. Все-таки спать в халате — не самая лучшая идея. 

Ярослав лежал сбоку, наполовину сбросив одеяло. Он, в отличие от меня, одеться не удосужился. 

Аккуратно поднявшись, вышла из комнаты и спустилась вниз. 

Как-то все быстро изменилось. И к подобным переменам я еще не адаптировалась, не зная, что делать завтра. А вот что делать сейчас — знаю. 

На кухне включила чайник и открыла холодильник. Не густо… А плитой как будто никогда вообще не пользовались. Может, лазить по чужой кухне не стоило? Еще решит, что я тут решила обосноваться надолго, потому что мне жить негде. Но есть хотелось так, что, казалось, будто желудок к позвоночнику приклеился. В шкафчиках ассортимент продуктов был еще меньше, чем в холодильнике. Ничего, и не с таким справлялись. 

Через час я выключила плиту и услышала за спиной: 

— Я думал, ты не знаешь, чем отличается сковорода от кастрюли. 

Не оборачиваясь, показала в сторону двери средний палец и спросила: 

— А ты знаешь, чем отличается сотейник от казана? 

— Нет. 

— Вот! Так что не суди и не судимым будешь. 

С самого утра открываем новый счет. Один-один. 

Он умеет ходить бесшумно — я это знала, но все равно дернулась, когда почувствовала прикосновение к пояснице. 

— Утром мне тоже не обломится? 

Его дыхание защекотало ухо, и я улыбнулась. Но тут же попыталась возмутиться, повернувшись: 

— Ярослав Владимирович, да у вас явные признаки сатириазиса. 

— Чего? — удивился он. 

— Это как нимфомания. Только у мужчин. И один из признаков — безудержное стремление к половым контактам, а при этом уже и патология сексуального влечения. 

— Дина, избавь меня от лекций по психологии, иначе я тебя в окно выброшу. Мне тридцать четыре года, и это нормально, что я хочу трахаться. Тем более утром. Можешь проверить, — вполне невинно заметил Ярослав, но это был вызов. 

Он знал, что для меня значит вызов, знал, что на слабо меня брать не стоит. Еще недавно я бы сама после такого трахнула его, не сходя с места. Но я лишь улыбнулась и отбросила мяч: 

— Рукой или ртом проверять? 

— Я с тобой

импотенцию заработаю, а не гиперсексуальность. 

Ярослав отошел и включил кофемашину, а я вернулась в его комнату переодеться, не переставая думать, что между нами происходит какой-то абсурд. По утрам пьем чай-кофе, жарим долбанные блинчики с яичницей, пуская иголки друг в друга. Может, так и правильно? Так и надо? С Вадимом мы просто пили кофе, уткнувшись в новостную ленту на телефонах, вечерами спрашивали друг у друга, как прошел день, и тому подобное. И мне это казалось нормальным. Только теперь почему-то при мысли о таком утре или вечере зубы сводит.

Мы разъехались через полчаса. Я — домой. Он — на работу. Никто ни слова не сказал о следующей встрече. Только Ярослав, задержав меня на выходе, напомнил: 

— Никуда не лезть. 

Дома я переоделась и поехала в офис. До обеда была занята работой. Клиенты, записи, рекомендации… Но последняя встреча не состоялась. Клиент срочно уехал в командировку. Я посмотрела на время: четыре. Немного подумав, все-таки набрала сестре Алисы. Она долго не отвечала, а потом я услышала хриплое: 

— Да? 

— Алеся, здравствуйте, это Дина. Мы вчера с вами виделись… 

— Я помню вас. 

— Мы можем встретиться? 

Повисло недолгое молчание, потом ответ:

— Можете ко мне приехать, если хотите. 

— Говорите адрес, — согласилась я. 

Алеся жила недалеко от моего офиса, так что десяти минут, чтобы добраться, хватило. Дом хоть и старый, но элитный. Квартиры тут явно стоят недешево, да и коммуналка была бы не каждому по карману. В подъезде — консьерж, которая даже записала мои данные и спросила, в какую я иду квартиру. 

Квартира у сестры Алисы была большая, но жила она одна. Такие вещи подмечаются автоматически: одежда в прихожей, обувь, запахи… 

— Кофе выпьете? — спросила Алеся. 

— Чай, если можно, — улыбнулась я, проходя за ней в кухню. 

— Не будем разводить светскую беседу. Говорите. 

Прямолинейная женщина, но без лишней грубости. 

— Я вам уже говорила, что консультировала Алису, и хочу узнать, что же подвигло ее на этот поступок… 

— Дина, послушайте, — Алеся раздраженно хлопнула ладонью по столешнице, — я не верю! Она не могла! Да, мы не общались чертову тучу времени, но я знала свою сестру. И в ее смерти виноват Ратомский. 

— Почему? — спросила я. 

— Мы все-таки жили в одном городе, хоть и не общались, а он изменял ей направо и налево. А потом даже не сказал мне, что Алиса умерла. Я не попала на похороны к сестре, а она после смерти родителей была моим единственным родственником. 

В Алесе говорила обида, пока ни одной обоснованной претензии я не услышала. И тут, как всегда, помянешь… Мой телефон начал разрываться. Первый звонок я проигнорировала, на втором — достала телефон из сумки. Как же он не вовремя. Сбросила. Третий звонок. Написала сообщение: «Работаю».