Паутина Лайгаша [=Ворон]
Шрифт:
Не проронив больше ни слова, мессариец поднял на руки тело чародея.
– Пошли, – резко бросил он.
Никто не решился ему возразить.
Минут через пять Макобер все также молча положил Баураста на пол коридора и присел рядышком на корточки, привалившись к стене. Руки его дрожали.
Талисса остановилась.
– Ты же сам еле идешь, – попытался урезонить его гном. – Ну куда тебе еще…
– Он говорил, что уже совсем близко. Выберемся, попробую…
– Что, что ты попробуешь! – взорвался Мэтт. – Податься в монахи и уговорить
– Ах, так? – мессариец с вызовом посмотрел на гнома. – Тогда я сам найду малахитовое колье!
– И как же ты собираешься его искать? – опешил Торрер.
Макобер осторожно, словно боясь потревожить покой чародея, осмотрел его карманы.
– Вот по этой карте! – он развернул на коленях засаленный клочок пергамента.
Бэх поднесла факел поближе.
– Кажется, здесь действительно не так далеко, – задумчиво произнес Терри. – Вот только кто сказал, что нам туда?
– Я сказал, – Макобер поднялся на ноги. – Не нам – мне.
Друзья переглянулись.
– Давай помогу, – поднял чародея Торрер.
Мессариец промолчал. Теперь он хромал еще сильнее, и видно было, что каждый шаг причиняет ему боль.
Время от времени Терри незаметно поглядывал на пирамидку. Всякий раз она подтверждала выбранный Макобером путь.
На этот раз они даже не разговаривали между собой. Лентал то и дело тяжело опирался на стену коридора, и Бэх бросала на него обеспокоенные взгляды, но чувствовала, что тоненькая ниточка, связывающая ее с Тигром, порвется от малейшего усилия.
Потолок коридора постепенно снижался. Сначала пригнули головы люди и эльфы. Потом гном. Дальше можно было только ползти.
Макобер сверился с картой, привязал за собой тело Баураста, закрыл его лицо плащом и исчез в глубине лаза. Остальные последовали за ним.
И оказались в крохотной душной пещерке.
– Мак, ты уверен, что мы не первые, кто на нее наткнулся? – Торрер остановился рядом с лазом, из которого хоть как-то тянуло воздухом.
Мессариец озадаченно посмотрел на пергамент. Потом взял факел и поднес его к правой стене пещеры.
Только теперь все заметили высеченные на камне неясные очертания животных.
– Олени, что ли? – предположил Торрер.
– Сам ты олени! – фыркнул Макобер. – Медведей не узнаешь?
– Не узнаю, – честно признался эльф. – Гномом буду, если это не рога!
– А кто тебе сказал, что у пещерных медведей не было рогов?
Реплика мессарийца поставила Торрера в тупик.
– У пещерных? –Торрер задумался. – Это тех, которые в пещерах живут, что ли?
– Не живут, – назидательным тоном пояснил мессариец. – Это такие особые медведи, крайне чувствительные к своей репутации. И в пещеры они заходят исключительно попозировать художникам. Особо тщеславные, правда, иногда разрешают неутилитарно использовать свои остатки.
– Как-как использовать? – обалдело переспросил эльф, не ожидавший обнаружить в мессарийце такой кладезь премудрости.
– Не-у-ти-ли-тар-но, –
И, не теряя больше времени, мессариец заскользил пальцами по силуэту.
– Что это с ним? – удивленно прошептал Терри.
– Медвежатник, наверно, – так же шепотом предположил Торрер.
Неожиданно медведь начал обретать плоть и кровь. На глазах обрастая клочковатой буро-рыжей шерстью, животное недовольно заворчало, оскалило клыки и зашевелилось, сбрасывая с себя куски разваливающейся стены.
Они отступили назад. Лентал положил руку на медальон. Терри обнажил меч.
А Макобер… Макобер протянул руку и ласково почесал медведя за ухом. Все застыли.
Довольно урча, животное тяжело спрыгнуло со стены и разлеглось у ног мессарийца, доверчиво подставляя ему живот.
Стена за его спиной окончательно рухнула, обнажив грязную тюремную камеру. Грубо сколоченный стол, стул-развалюха, неровные сырые стены. Бросившиеся врассыпную крысы вызвали из заплечного мешка Мэтта весьма заинтересованное попискивание.
Единственным заключенным этого странного подземного каземата оказался взъерошенный филин, обосновавшийся на краю низкой неприбранной кровати у дальней стены камеры.
Увидев развалившегося на полу медведя, филин несколько раз возмущенно щелкнул клювом. Медведь утробно зарычал и покачал головой.
– Ну-ну.
Друзья переглянулись.
– Простите, что вы сказали? – мессариец понял, что не удивится уже ничему.
– И все-то тебе не терпится, – благодушно откликнулся филин.
– Магия? – с подозрением принюхался Торрер. – И кто же это, интересно знать, решил использовать тебя, чтобы с нами пообщаться?
– Что значит использовать? – возмущенно прогудел филин.
– Погоди, – Макобер на секунду обернулся к эльфу. – Дай я сам с ним поговорю.
Филин насмешливо склонил голову на бок.
Бэх взглянула на медальон: Тигр оставался спокоен.
– Неужели Айригалю служат говорящие филины? – тихо спросила Бэх.
Лентал пожал плечами:
– Ни разу о таком не слышал. Но это в любом случае не его филин. Это сам по себе филин.
– В смысле? – удивилась девушка.
– Он не принадлежит этому месту. Не знаю, как по-другому сказать. Не от мира сего.
Макобер присел на корточки рядом с филином и набрал в легкие побольше воздуха.
– Обожаю говорящих птиц! – затараторил он. – Нельзя сказать, чтобы они попадались мне каждый день… Но всякий раз, когда мне удается вволю поболтать с ними, я обычно спрашиваю: а не встречалось ли им, скажем… малахитовое колье.
– А вам оно зачем? – хитро поинтересовалась птица.
– Да не нам! Стали бы мы, в самом деле, искать какое-то колье?! Как ты только мог такое удумать! Чтобы мы, великие победители драконов, перед которыми даже призраки рассыпаются в прах…