Паутина любви...
Шрифт:
– Уезжаем, – повторив, я медленно оглядывал её в платье цвета милой свинки. Но оно ей шло, тесно облегало грудь, бедра, ноги.
– Эй, ты нормально себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила Милан.
– Конечно, – улыбнувшись, я поднял глаза, встретившись с ее.
– Хм, ну ладно, – безразлично пожала она плечами и повернулась. Я смотрел на покачивающиеся бедра, и пах заныл. «Предатель!» – заорал я мысленно. Сжав кулаки, ненавидя эту физическую реакцию, я уверенно пошел в сторону дома. Заметив у входа группу людей, я подошел к ним. Семьи Макса уже не было, только наша и Пирсонов. Они что-то бурно обсуждали между собой.
– Где ты был? –
– Остывал, – признался я, посмотрев на друга.
– Мама сказала, что ты куда-то увел Милану, а потом пропал… Да ладно, Антон. – До него дошел смысл моих слов, и он недовольно сжал губы.
– И что? – Во мне поднялось то самое незнакомое чувство, я сильнее сжал кулаки, бросив на Рому взгляд, полный ненависти.
– Не играй с огнем, – предупредил он меня.
– Сам следуй этим советам, – фыркнув, отвернулся я.
– Ревнуешь, друг? – язвительно спросил Рома.
– Бери выше, мне похрен, – отозвался я.
– Ну, тогда ты не будешь против, если я приглашу ее на свидание? – издевательски протянул он.
– Похрен, я же сказал. – Я сдерживался из последних сил. От греха подальше подошел к компании родителей и громко спросил: – Ну что, едем? Все удивленно повернулись ко мне.
– А ты не с Ромай? – удивилась мама.
– Нет, захотелось пожить дома. – Я передернул плечами, боковым зрением наблюдая за реакцией Миланой. На секунду она нахмурилась, Стас склонился к ее уху и что-то прошептал. Милана повернулась в его сторону, и он кивнул. «Сукин сын! Неужели рассказал?» Она посмотрела на меня и, сложив руки на груди, усмехнулась. Рассказал. «Ну, держись, Стас. Я теперь ни хрена не буду следовать твоим мольбам!»
– О-о-о… – Мама находилась в шоке.
– Мы едем или стоим тут? – недовольно спросил я.
– Едем, конечно, едем, – быстро сказала она и с опаской посмотрела на Виталия, который только кивнул. Все начали прощаться, а я стоял и ждал, не сводя глаз с Миланы. «И ты держись. Решила поиграть со мной? Так я тебе покажу, что такое игры!» Она уверенно встретила мой взгляд. Это противостояние мне, открытое и непоколебимое, заставило пульс ускориться. Наконец-то Виталий открыл дверцу маме, и я, обойдя машину, забрался на пассажирское сиденье, чтобы забить место у окна.
– Я не хочу сидеть по центру, – недовольно надула губы Милана.
– Господи, сядь ты уже, – застонал Стас.
– Давай ты сядешь туда, я хочу смотреть в окошко, – продолжала она гнуть свое. В этот момент мне хотелось рассмеяться. Я загнал ее в угол, и ей придется не только сидеть рядом со мной час, а то и больше, но и ощущать мое бедро, вдыхать мой аромат.
– Мил, я спать хочу, садись. – Стас толкнул сестру к открытой дверце.
– Дети, что вы там не поделили? А ну-ка марш в машину! – прикрикнул на них Виталий, а я улыбнулся. Милана что-то бубнила себе под нос, пока садилась рядом со мной. Думаю, она проклинала меня всеми возможными способами, но сейчас я был доволен. Мы отъехали от дома Пирсонов. Милана пыталась отодвинуться от меня подальше, но вариантов у нее не было.
– Прекрати ерзать, – процедил Стас.
– Отвали, – таким же тоном ответила она.
– Мне понравилось у Пирсонов. А вам? – громко спросил я.
– Да, все прошло хорошо, – поддержала меня мама.
– Мне кажется, Кристина хочет породниться с нами, – подал голос Виталий.
– Это было бы замечательно, – рассмеялась мама.
– А когда вы поженитесь, купите мне братика или сестренку? – вопрос Миланы повис в салоне машины. Я отвернулся,
– Милана! – возмутился отец.
– Ну что? – обиженно ответила дочь. – Вы только представьте, малышка или малыш, так здорово пахнущий. Они же такие клевые, когда маленькие. Я заинтересованно повернулся в сторону Милане – в ее голосе я услышал такую любовь, что в груди кольнуло.
– Вот выходи замуж и рожай, – высказался Виталий.
– О нет, – рассмеялась она. – Детей не хочу.
– Почему? – удивился я, а она повернула ко мне голову.
– Мне еще учиться и учиться, а потом интернатура, ординатура и частная практика, – серьезно объяснила Милана.
– Разве это причины? – подал голос Стас.
– Для меня да, – уверенно ответила она.
– Милан, давай мы тебя выдадим замуж за Рому и ты наплодишь мелких Пирсонов? – предложил я.
– Давай мы тебя кастрируем и ты забудешь, что такое секс? – спокойно произнесла она.
– Милана! – Виталя разозлился и повысил голос.
– Он первый начал. – Она надула губы и сложила руки на груди.
– Все, я устал от вас, – продолжил мой будущий «папа» и включил радио. Из динамиков полился голос Стинга, и я скривился. Отвернувшись к окну, я смотрел на пробегающие мимо деревья, дома. Милана удивляла меня – то она соблазнительница, то ребенок, нуждающийся в ласке и веселье. Девушка, таящая в себе непринужденность и легкость дитя и умеющая вертеть мужиками, как захочет. Закрыв глаза, положил голову на кожаный подголовник. «Маленькие Пирсоны, – фыркнул я про себя. – Зачем вообще поднял эту тему?» «Чтобы выместить неудовлетворение», – тут же нашелся ответ. Машину легко покачивало, музыка больше не напрягала, а, наоборот, помогала расслабиться. Неожиданно что-то тяжелое легло мне на плечо, и я открыл глаза, удивленно глядя на русую макушку. Голова Миланы устроилась на мне, а сама Милана, размеренно дыша, спала. «Только вот этого не хватало! Она меня решила с ума свести?» – завыл я про себя. Повернув голову в сторону Стаса, я недовольно посмотрел на него. Он только пожал плечами, мол, ничего не сделаешь. Мы подпрыгнули на какой-то кочке, и я обхватил Милану за талию, не дав ей свалиться вперед. Теперь она уже лежала на моей груди. Сам усугубил свое положение. Почему от нее так приятно пахнет? Духи остались где-то позади, открыв мне иной аромат. Терпкий, возбуждающий, он щекотал мой нос. Я крепче обнял Милану и придвинул ближе. Устроившись полулежа на сиденье и упершись спиной в угол двери, я положил ее поудобней на себе и закрыл глаза. «Романтика, мать ее, – усмехнулся я. – В чем наслаждение прижиматься во сне друг к другу? У каждого должно быть свое место, а еще лучше – разные спальни». Но сейчас я так не думал, полностью растворился и разрешил себе немного побыть принцем. Ее принцем, готовым защитить свою девочку от всего, что бы ни случилось. Глупо. Невозможно. Невозвратно. Как бы я хотел вернуть время назад, поступить иначе. Но разве это в наших людских силах? Нет. Мы даже не можем быть честными с теми, кто нам дорог. О каком новом шансе можно говорить? Неосознанно я погладил спину Милане, она на этот жест что-то пробубнила и поднялась выше, ложась на плечо, закидывая ногу между моих. Теперь ее лицо было повернуто ко мне, и я мог изучить каждую деталь в нем. Мысленно дотронулся до ее щеки и провел по ней костяшками пальцев, прикоснулся к кончику носа, а губы потянулись к ее губам. Милана глубоко вздохнула и положила руку на мою грудь, пробираясь теплыми пальцами под рубашку. Хорошо, что она спит, иначе эта девочка поняла бы, что со мной творится. Услышала бы под своей мягкой и теплой ладонью бешеный стук сердца, горячую кожу и забралась бы глубже туда, куда не следовало. Но я позволил бы ей это, потому что сам был под властью желания открыться перед ней, исповедоваться, добиться свободы. Скоро наступит утро и начнется новый бой с ней, с обществом, с самим собой. А сейчас я мог дышать, мог немного очиститься ради этих минут.