Паутина обмана
Шрифт:
— Знает? Ты уверена?
— Ох, у меня хватило ума не оставлять залитую слезами записку, которую могли обнаружить раньше, чем мне хотелось, — ответила Лиана. — Я ускакала сразу после завтрака, а предыдущим вечером отпустила обеих своих служанок к их родителям. Причем каждая из них не знала об отсутствии другой, так что меня должны были хватиться только на следующий день к завтраку. Вы знаете, отец отличный наездник. Если бы я не имела перед ним преимущества хотя бы в один полный день, он не стал бы дожидаться своих телохранителей и бросился в погоню вдвоем с Хатаном. И тогда уж точно догнал бы меня, хоть я и на Сапожке. Раз этого не
Покончив с хлебом и беконом, она встала, глядя на Каэриту с мягкой, почти нежной улыбкой.
— Как и вы, он опасается, что я совершаю ужасную ошибку, и полон решимости помешать мне, если сможет. Однако он понимает, почему я делаю это. И именно поэтому догоняет меня отчасти против воли. На самом деле он хочет, чтобы я добралась до Калатхи, потому что понимает не хуже меня — только став «девой войны», я сумею избежать участи племенной кобылы для вынашивания жеребцов Черного Холма… или кого-то в этом роде. К маме он так никогда не относился, и он знает, что я тоже такого не стерплю. Он сам учил меня такому отношению к себе — учил ценить себя — и знает, что его уроки не пропали даром.
— Что не помешает ему попытаться остановить тебя, если получится, — сказала Каэрита.
— Не помешает. — Лиана покачала головой. — Глупо, правда? Вот мы оба — я убегаю от него; он догоняет меня, чтобы вернуть домой, хочу я этого или нет. И все это потому, что мы так сильно любим друг друга.
Она смахнула сверкнувшую на ресницах слезу и, отвернувшись к Сапожку, занялась его упряжью.
— Да. — Каэрита вылила из горшка остатки чая в огонь и начала забрасывать угли землей. — Да, Лиана. В самом деле глупо.
— Вы, наверно, не в своем уме!
Сидящая по другую сторону стола седоволосая женщина сердито и недоверчиво смотрела на Каэриту и Лиану. У нее на шее висел на широкой цепи бронзовый ключ от ратуши, карие глаза смотрели твердо, почти гневно.
— Уверяю вас, бургомистр Йалит, я в своем уме, — резко ответила Лиана.
После долгой езды в седле они с Каэритой вымотались до последней косточки, были забрызганы грязью, но чувствовалось, что девушка изо всех сил сдерживается. Равным образом нельзя было не заметить, что житейский опыт дочери барона Бальтара наилучшим образом подготовил ее к обращению с людьми ранга Йалит.
— Безумные редко отдают себе отчет в том, что они не в своем уме, — отрезала бургомистр. — И чтобы ты там ни воображала и как бы ни верила, что стать «девой войны» — это способ решения общественных проблем, я вижу такие аспекты этой ситуации, которые лишь усугубят положение.
— При всем моем уважении, бургомистр, — впервые вмешалась в разговор Каэрита, — девушка не говорила об «общественных проблемах». Она говорила о вполне конкретных вещах, которые — если, конечно, я правильно поняла хартию короля Гартхи, дарующую «девам войны» право на существование, — вы и ваш город обязаны гарантировать любой женщине.
— Большое спасибо, но нечего цитировать хартию мне, госпожа
Каэрита открыла рот, собираясь ответить, хотя и понимала, что вспыхнувший в ней гнев приведет лишь к тому, что Йалит не станет ее слушать. Однако не успела произнести ни слова — Лиана положила руку ей на плечо и посмотрела прямо в лицо бургомистра Калатхи.
— Да, — сказала она, не отпуская взгляда карих глаз Йалит. — Я хочу избежать помолвки, на которую моя семья пока еще не дала согласия. Я не знала, однако, что у «дев войны» есть обычай допрашивать тех, кто хочет присоединиться к ним, — помимо необходимости убедиться, что речь не идет о преступлении и попытке скрыться от наказания. Выходит, я ошибалась?
Теперь настала очередь Йалит проглотить невысказанные слова. Несколько напряженных мгновений она сердито сверлила Лиану взглядом, но потом покачала головой.
— Нет, — призналась она. — У нас нет обычая «допрашивать», как ты выразилась. Или скорее мы задаем вопросы, но ответы не влияют — не должны влиять — на факт принятия или непринятия соискательницы. Однако, согласись, это не совсем обычная ситуация. Прежде всего никогда еще молодая женщина столь высокого происхождения не заявляла о желании стать «девой войны», и лишь боги знают, к чему это приведет. Во-вторых, самой распространенной причиной, по которой женщины бросаются к нам, является стремление избежать навязываемого им брака. И именно в этом случае по прошествии времени они чаще всего начинают сожалеть о своем решении. Мы всегда прикладываем особые усилия, чтобы помочь женщинам разобраться в их собственных чувствах. И, наконец, третье. Сейчас, с точки зрения обстановки в Калатхе, возможно, самое неподходящее время для твоего появления, поскольку с нами затеял вражду человек, не уступающий барону Телиану!
— Позже мне хотелось бы поговорить с вами об этом более подробно, бургомистр Йалит, — вмешалась в разговор Каэрита. — В данный момент, однако, думаю, вам не стоит опасаться враждебного отношения Телиана. Мне не кажется, что он обрадуется, узнав о случившемся, и я понятия не имею, какой будет его официальная позиция. Но, никаких сомнений, он не станет упрекать вас за то, что вы поступили в точном соответствии с требованиями вашей хартии. Тот факт, что просительницей является его дочь, на его мнение не повлияет.
— Неужели? — недоверчиво фыркнула Йалит. — Ну хорошо. Допустим, вы правы, госпожа Каэрита, в том, что касается ее отца. А как насчет барона Кассана и этого Черного Холма? Если они охотятся за этой молодой женщиной, — она ткнула пальцем в Лиану, — ведомые жадностью, как вы предполагаете, как, по-вашему, они отреагируют, если «девы войны» помогут ей проскользнуть у них между пальцев? Может, сделают нам крупное денежное пожертвование?
— По-моему, они черт знает как обозлятся, — честно призналась Каэрита, и, как ни сердилась Йалит, грубоватые слова заставили вспыхнуть ее темные глаза. — С другой стороны, какие новые сложности они смогут вам создать? Судя по словам Лианы, Черный Холм и Кассан уже настроены по отношению к «девам войны» крайне враждебно.