Паутина прошлого
Шрифт:
Поясняя мне, он встал со стула и пересел на кровать, поближе ко мне. Не желая демонстрировать свой страх, я осталась на месте, с силой вцепившись в одеяло.
— Как?
— Они следили за тобой, а я за всеми вами.
— Они следили? Но почему? — я искренне удивилась. Почему-то мне казалось, что я всегда смогу почувствовать слежку. Тем более тех, кто этому не был обучен.
— Видимо заметили мой к тебе интерес и решили использовать как приманку. Вынужден отдать должное их сообразительности — у них получилось меня достать. Почти.
На
— Так что с ним? — пытаясь его отвлечь, спросила я.
— Исчез, — Пахомов широко улыбнулся, — застрелил одного дружка, взорвал второго и исчез. Впрочем, если его когда-нибудь найдут в реке, кое у кого могут возникнуть вопросы насчет сломанной шеи. Хотя, нас это уже не касается.
— Нас? — переспросила я, поднимая на него взгляд. Выражение его лица изменилось, в нем появилось что-то странное, и незнакомое.
Звонок мобильного вырвал у меня вздох облегчения. Макс вытащил телефон и бросил раздраженное «да». Послушав минуту, он улыбнулся, и снова посмотрел на меня. Закончив разговор, он помолчал несколько секунд, почти доведя меня до истерики: я чувствовала, что этот ранний звонок касается меня.
— Одевайся, — бросил он, выходя из комнаты, — мы едем в больницу.
— Зачем?
— Там твой друг, Миша, — пояснил он, — твой личный доктор решил предупредить. Дозвонился только до меня.
— Он жив? Но как? Я же видела…
— Что я могу сказать, — дурашливо произнес Макс, — это чудо!
У двери он остановился и окинул меня взглядом:
— В шкафу твои вещи. Те что пропали с чемоданом, — пояснил он с иронией
— Неужели ты думаешь, что я куда-то с тобой поеду?
— Ты можешь остаться, — охотно согласился он, — подождешь меня здесь, и как только я добью твоего дружка, сразу вернусь. К тебе.
Я со злостью запустила в него подушкой, которая ударилась в успевшую закрыться дверь. До меня донесся его смех, и на душе стало совсем мерзко.
Встав с постели, я открыла дверцу шкафа. Что же, этот гад меня не обманул — все вещи, которые я считала давно пропавшими, оказались аккуратно разложены на полочках. Единственное платье было повешено на плечики. Покраснев, я взяла белье, стараясь при этом не думать вообще ни о чем. Достала джинсы и свитер. Через десять минут я была готова, вот только выйти из комнаты и оказаться рядом с этим человеком оказалось не просто. Сделав глубокий вдох, я толкнула дверь.
Он был одет, и сидел в кресле, дожидаясь меня. Я посмотрела на запертую входную дверь, и мне внезапно захотелось оказаться за ней. Словно поняв, что я чувствую, он поднялся, жестом пропуская вперед. Я прошла мимо, стараясь не думать, что в этот самый момент он на меня смотрит.
— Подожди, — его голос заставил резко остановиться, хотя страх во мне, чувствуя путь к спасению, кричал бежать без оглядки.
Он протянул мне свою куртку, и, видя, что я непонимающе уставилась
— Твоя еще мокрая.
Нахмурившись, я застегнула его куртку, чувствуя легкий запах мужского одеколона. Резко отвернувшись от Макса, я схватилась за ручку двери, словно за спасительную соломинку и почувствовала на своих плечах его руки:
— Я не стану тебя ни к чему принуждать, — тихо сказал он.
— Тогда отпусти, — жалобно попросила я.
— Не могу. Пока не могу, — он убрал руки и открыл передо мной дверь.
Было слишком рано для посетителей, но нас впустили. Константин Михайлович ждал в своем кабинете. Увидев меня, тут же предложил сесть, неодобрительно качая головой:
— Я должен был сразу понять, что ваше присутствие в этом городе не принесет ничего хорошего.
— Что с Михаилом? — игнорируя его слова, спросила я, — он жив? Я могу его видеть?
— Он жив и недавно пришел в сознание, — врач замялся, — но состояние критическое. Не понимаю, как он смог выжить, да еще вести машину с пулей в груди. К сожалению, скорее всего он потерял сознание за рулем. Машина перевернулась. У него множественные внутренние повреждения. Нам пришлось сделать торакотомию, удалить селезенку. Но… Он умирает. Он хотел поговорить с вами, но мне не удалось сразу связаться. Вы не отвечали, поэтому я позвонил вашему другу.
— Вы проводите меня к нему? — я встала, умоляюще глядя на Константина Михайловича, сама не отдавая себе отчета в том, почему я так хотела увидеть убийцу своего брата.
— Разумеется, — он поднялся вслед за мной, бросив взгляд на следы побоев на лице Макса.
Меня облачили в халат и бахилы, я натянула маску, но перед палатой реанимации остановилась, не решаясь войти. Зачем я здесь? Что делаю? Но переборов себя, вошла в приоткрытую дверь.
Я не сразу осознала, что это он, хотя как ни странно, Мишкино лицо совершенно не пострадало в аварии. Наверное, я просто никогда не видела его настолько слабым и беспомощным. Правя нога была в гипсе, на голове повязка. От левой руки тянулась капельница с каким-то раствором, а вот правая… Я шумно выдохнула и отвернулась, понимая, что сейчас разрыдаюсь.
У Мишки не было правой руки. Культя выше локтя была туго забинтована, и я не могла оторвать взгляд от проступавших на белоснежном бинте красных пятен.
— Не думала, что так получится? — чтобы разобрать его слова, мне пришлось подойти к нему поближе.
— Я не хотела так… — тихо ответила я.
— Наверное, не хотела, — было видно, что ему трудно говорить, но он улыбнулся, — никто из нас не хотел. Так получилось. Я должен был догадаться, что ты не она. Никогда не забуду твоего взгляда, когда я сказал Пашке кончать с твоим братом. Я должен был узнать этот взгляд в подвале с тем ментом и с этим… Максом. Мне нравилась Марина. Наверное, я даже ее любил. Но после всего что было… Знаешь, почему я никогда ее не искал?