Шрифт:
Глава 1
– Прочь руки! – взвизгнула Марта и ловко кинула кухонный нож в парня. Нож сверкнул в воздухе своим остриём и, просвистев возле самого уха, воткнулся в шкаф посудой.
– Ты что, сумасшедшая! Ты чуть меня не убила! – возмутился тот, опешив от неожиданности.
– Не лапай! Я тебе не уличная девка!
И другой нож со свистом сверкнул в воздухе.
– Чёрт! – присел от неожиданности парень, и струйки липкого пота потекли по его спине.
– Прекрати, не строй из себя невинную овечку, с Кабаном кувыркалась, а я не хуже, а, может, даже
Затуманившимся взглядом она смотрела на парня, а тот, побледнев так же как она, отшатнулся от неё назад.
– Вот, чёрт! Доигралась, – потом он хотел поддержать её, но или передумал, или не посмел.
А Марта, цепляясь за стол, сползла на пол.
– Что делать? Что делать? – рассуждая вслух, метался по комнате парень.
Высокая фигура его сразу как-то сжалась, смуглое, чуть удлиненное лицо с волевым подбородком сделалось по-детски беспомощным и обиженным. Губы дрожали, постоянно кривились, руками он тёр себе виски и затылок, как бы заставляя себя думать.
– Нужна машина, точно, нужна срочно машина, её необходимо забрать отсюда – наконец решил он и выскочил на улицу.
Всё это видела девчушка лет четырнадцати, которая сидела в стенном шкафу, прячась от сестры. С каждым броском ножа она зажмуривалась и молилась, чтобы сестра не попала в парня. А когда нож воткнулся в грудь сестры, девчушка чуть не вывалилась из шкафа. Но, взяв себя в руки, закусив до боли губу, сидела, молча дрожа от страха.
– Марта, Марта, Марта! – билось в голове имя сестры. – Не умирай, не умирай! – появилось рядом второе слово.
Когда парень выскочил из дома, девочка осторожно вылезла из шкафа и подползла к Марте.
– Марта, Марта, не умирай! – прошептала она сестре.
Марта открыла глаза, но ничего не сказала.
– Он сейчас вернётся, нужно уходить, терпи.
Девочка, взяв сестру под руки, потащила во двор. Стояла ночь, на улице ничего не было видно, но она знала дорогу и уверенно двигалась в темноте. Протащив Марту по двору, свернула на огород и уложила её между картофельных рядов. Нож торчал из груди, крови не было видно в темноте, но девочка даже боялась посмотреть на рану. Не теряя драгоценного времени, она решила привести помощь.
Девочка склонилась к сестре, тихо прошептав: «лежи тихо, а я приведу сюда бабу Феню. Одной мне тебя не унести». – И быстро скрылась в темноте.
Сколько прошло времени, может, пять минут, а, может, вечность, Марта не знала, для неё время остановилось в её груди нестерпимой болью.
Над ней склонилась баба Феня и сестра.
– Жива? – тихо спросила сестра.
Но ответа не было. Переложили её на деревянные носилки и понесли в ночь, прячась и останавливаясь изредка, чтобы дыхнуть.
Баба Феня в молодости была фельдшером на селе, а фельдшер в селе, он же и акушер, он и хирург, если это необходимо, но теперь штат сократили и она, как и многие другие, осталась
– Баба Феня, она не умрёт? – тихо спрашивала девочка через каждую минуту.
– Не знаю, уже должна бы умереть, но ещё, кажется, жива. Тихо. Присядь, – они затаились, в кустарнике возле домов. Мимо промчалась легковая машина.
– Это они, приехали за Мартой. Уходим к реке, к тебе нельзя, там её сразу
найдут, – взволнованно прошептала девочка.
Женщина и девочка, перебежав дорогу, выскочили с носилками за окраину села.
– Ох, мне уже невмоготу бегать с тяжестью, возраст не тот, – запыхавшись, сбавила шаг баба Феня.
– Ну, пожалуйста, быстрее, сейчас нас будут искать, – беглецы вновь побежали. Вот и река. Спустившись по тропе к воде, поставили носилки. Девочка откуда-то из кустов, вытолкнула лодку и подтащила её ближе к носилкам, что стояли у самого берега.
– Грузим, – уложив раненную вместе с носилками в лодку, девочка оттолкнула её от берега.
– Езжайте к старой сторожке, не к той, что на опушке, а к брошенной, у самой воды которая, а я захвачу твой чемодан с инструментами и кое-что ещё и буду встречать вас на месте.
– Не забудь свечи, спички и если есть самогон, – напомнила баба Феня, – хотя
он может и не понадобиться, так долго она не выдержит.
– Нет, Марта не умрёт! – с отчаянной уверенностью проговорила девочка.
Женщина, как заправский рыбак, ловко налегая на вёсла, погнала лодку по реке,
и вскоре скрылась в ночи. А девочка уже пробиралась по тёмным улицам к дому, где жила её добровольная помощница. Не зажигая света, она скользила по комнате, собирая нужные ей вещи. Потом, тут же при доме, в небольшом чулане, на ощупь нашла рюкзак. Видно было, что в этом доме она была не в первый раз, знала, где что лежит. Сложив все в рюкзак, закинула его за плечи.
– Теперь нужно попасть в свой дом, – решила она, – собрать там необходимое.
«Но в доме может быть засада или возле него», – размышляла девочка, пробираясь огородами к дому. Вся она, такая маленькая и хрупкая, в джинсовой курточке и таких же брючках, в легких кроссовках, неслышно, как мышка, притаилась, прислушиваясь, ожидая на каждом шагу опасность. Но везде было тихо. И было непонятно, какая это тишина, и оттого становилось страшно, и где-то внутри била мелкая противная дрожь, ноги делались ватными и непослушными. Пересилив себя, девочка, потихоньку, открыв засов в баню, скользнула тенью в темноту. Из предбанника шла дверь в кладовку, тихо, стараясь не скрипнуть, девочка знакомой дорогой, как она часто уходила и приходила домой, чтобы сестра не слышала, пробиралась в дом. В тёмной и тесной прихожей был такой же стенной шкаф, как и в зале, где произошла вся эта трагедия. Открыв дверцу, девочка, пошарив рукой, сняла тёплые куртки, одну сразу надела, вторую положила в рюкзак. Затем прошла в свою комнату, сдёрнула с кровати плед, взяла простыни, полотенца. На кухне отыскала бутыль с самогонкой, а потом стала заталкивать в рюкзак продукты, что попадались под руку.