Паутина. Том 4. Волки

Богодухова Людмила

Вернулась Юлька и сообщила, что ворота закрыты, а через забор не перелезть, очень высокий.

– Подожди, – перебила ее Олеся, – я вот тут подумала, нам бежать не надо.

– Что!

– Тише, не ори! Я хочу сказать, что нам бежать не надо, но это не значит, что мы должны оставаться здесь, нам нужно забаррикадироваться на электростанции. Здание каменное, двери железные, лишь бы можно было закрыть их изнутри. Мы могли бы отсидеться там несколько дней. Или хотя бы немного, у меня кружится голова,

и вообще со мной, что-то не так.

– Ты же говорила, что сможешь пуститься в дорогу! – забеспокоилась Юлька. – Что с тобой не так?

Олеся молча распахнула халат, ночная рубашка на плече была в крови.

– Рана открылась.

– Да она у тебя еще не успела закрыться. Срочно ложись в постель, я сейчас наложу тебе новую повязку.

– Повязку наложишь потом, а сейчас, пока мужики пьют, сходи на электростанцию и посмотри, что это за помещение, есть ли где там находиться с детьми.

– Хорошо, я мигом. – Юлька снова исчезла, а Олеся подошла к Алене.

Девочка лежала притихшая, она видно тоже чувствовала тревогу.

– Вы меня не бросите? – тихо прошептала она.

– Нет, конечно, не бросим. – Олеся села к ней на кровать. – Скажи, малышка, ты давно здесь?

– Да! – Девочка кивнула головой.

– Как давно, месяц, или два, или год?

– Не знаю. – Алена пожала плечами.

– Ну, да, ты еще не знаешь, как определить время. Ты помнишь, как вы приехали сюда?

– Помню, – вздохнула девочка, – мы приехали сюда с мамой.

– А почему вы сюда приехали? Вы знали дядю, которого ты называешь папой? – Допытывалась Олеся.

– Мы с мамой ехали к бабушке поездом, а потом автобусом, а потом на машине с папой, нет, с дядькой, которого я папой зову. Он нас привез сюда, потом у мамы родился маленький ребеночек, мой братик и они умерли.

– Ох, ты, моя крошка, прости меня, что задаю тебе такие вопросы. Но мне надо знать точно, кем приходится тебе этот человек, чтобы не стать воровкой чужих детей. Кто тебе сказал, что мама умерла? – Олеся через силу задавала эти страшные вопросы девочке. –

Но Алена, будто до конца не понимала смысла произнесенных слов, и отвечала спокойно.

– Мне сказал папа, который дядька, но я знаю, моя мама не умерла, – перешла девочка на таинственный шепот. – Моя мама убежала с маленьким братиком, а я не могла бежать, у меня болела ножка, и я сказала маме, чтобы она меня оставила. Больную меня не захотят брать, а мама за мной потом придет, у меня уже нога не болит.

– Постой, постой, ты говоришь, что можешь ходить? – Тоже перешла на шепот Олеся.

– Только ты никому не говори! – заволновалась девочка. – А то меня увезут. Я слышала, как дядьки говорили, что меня заберут, когда я поправлюсь. А я не хочу, мама меня здесь будет искать.

– Почему же ты собралась бежать с нами? – Удивлялась

Олеся не по годам серьезности и сообразительности девочки

– Я боюсь оставаться, – вздохнула малышка.

– Значит, когда никого не было дома, ты вставала?

– Да.

– И ты знаешь, где находятся ключи от дома, от электростанции?

– Я знаю, где запасные ключи, они в той комнате, где спит папа. Они лежат в столе, там еще есть ключи от лодки.

– Какой лодки? – Удивилась Олеся. – Зачем здесь в степи лодка?

Девочка не успела ответить, в комнату примчалась Юлька.

– Скорее бежим! Слышно, как в степи кто-то скачет, верно, возвращаются за нами.

– Собирай детей, а я сейчас! – вскочила Олеся и выбежала из комнаты.

– Ты куда? – хотела удержать ее Юлька, но тут же повернулась к малышам. – Укладываемся в люльку.

И переложила детей в приготовленную корзину, где на дне уложила ряд пеленок. Затем надела корзину на себя, подхватив на руки Алену и сумку, вышла в прихожую.

В это же время в прихожую вышла из соседней комнаты Олеся. Из кухни по-прежнему раздавались пьяные голоса мужчин. Девушки спешно промчались по прихожей.

– Эй, вы куда! – заорал Баймурат.

– Никуда они не денутся, – успокоил его Кувандык. – Ворота на запоре, дувалы высокие, каменные, тюрьма крепкая.

– Ну, нет, я пойду посмотрю, что они придумали. – И, пьяно пошатываясь, Баймурат вышел во двор.

– Туда нельзя! – замахал он руками, увидев девушек возле дверей электростанции. – Я кому сказал! Вот черт! Током трахнет, мало не покажется! – направился он в их сторону.

Но в это время застучали в ворота. Баймурат остановился, как бы раздумывая, куда ему идти. Дверь электростанции скрыла беглянок.

– Черт с вами, никуда вы не денетесь, если, конечно, не сунете нос, куда не следует. Иду, иду! – ответил он на стук в ворота и направился к ним.

– Что так рано? – удивился он приезжим, мы вас ждали утром.

– То-то, я вижу, вы действительно нас не ждали, от тебя разит, как с бочки со спиртом! – недовольно проговорил Роман, соскакивая с лошади.

Марк молча прошел с конем во двор. Следом за ним, ведя под уздцы коня черной масти, с белым пятном во лбу, прошел высокий, почти стройный мужчина средних лет. Он был одет в черные, из тонкой кожи, штаны и такой же камзол, из-под которого была видна белая шелковая рубашка. Высокие, кожаные сапоги, так же, как и штаны, обтягивали его стройные, крепкие ноги. И, лишь присмотревшись, можно было заметить, что в его фигуре проглядывалась полнота, которая очень часто выдает возраст. Лицо его было скрыто под густой, аккуратно подстриженной бородой и усами. Такие же, темно русые волосы, были видны из-под глубоко надвинутой на лицо темной шляпы.