Паутина
Шрифт:
Порыв помочь другу был тут же задавлен малфоевской частью его души, уже давно валявшейся в закромах без востребования. Сегодня как раз тот случай. Пусть беснуется, потому что Поттер сам вечно создает драмы из ничего. Хотя, конечно, сегодня у него была причина бесноваться. Даже хорошо, что Лили не может скрыть свои эмоции… Пусть Поттер помучается, это хотя бы отвлечет гриффиндорца от странностей в поведении Ксении. Не нужно Джеймсу сейчас никаких других забот. Пусть лучше думает о Лили и ее личной жизни. С этим, по крайней
— Ты ничего не хочешь мне сказать, Малфой? — Ксения повернулась к парню, заговорщицки улыбаясь. — Есть что-то, из-за чего мне стоит изолировать вас с Джеймсом друг от друга?
— Нет, зачем же? — Скорпиус дернул уголком губ, играя вилкой в руках. — Я просто мечтаю получить еще две недели наказаний. Думаю, и Поттеру без адреналина жизнь кажется скучной. Тем более, ему стоит попрактиковать некоторые боевые заклинания…
— Не неси чушь, Скорпиус, — Ксения покачала головой. — Фауст уже предупредил вас, что исключит, если вы снова подеретесь…
— Да не собираюсь я драться с этим лохматым олухом! — фыркнул слизеринец, беря салфетку. — Я лучше вырезал бы ему воображение, которое снова нарисовало в его воспаленном мозгу сцену оргии с участием его сестры…
— Скорпиус, я тебя прошу — не доводи ты Джеймса, — Ксения, казалось, сама сердита из-за чего-то. — Он же сейчас уже на пределе…
— Да я вижу… С него можно писать портрет Принца Гамлета перед убийством…
— Кого?
— Да ладно, проехали, — Скорпиус поднялся со своего места. Почему никто не читал Шекспира? Ладно, Ксения, ей положено там всяких Гомеров глотать и Эсхилами закусывать, но ведь даже англичане не знают, кто такой Гамлет. Великая фигура, как считал Малфой. Даже Лили не знает Гамлета… Надо будет этот пробел восполнить.
Скорпиус медленно приближался к своему вероятному убийце, а сам вспоминал, как отец глотал воздух с судорожными всхлипами, когда нашел у сына маггловую книгу. Шекспира. Одна эта сцена стоила того, чтобы принести книгу в Малфой-Мэнор.
Слизеринец сел рядом с Лили, тут же окутанный уже родным теплом ее тела. Она повернулась к нему, закусив губу, чтобы сдержать счастливую улыбку. Только силой воли он заставил свои руки остаться лежать на коленях.
— Поттер, у тебя в горле застряла картофелина? Причем размером с яйцо хвостороги? — Малфой гадко ухмыльнулся другу. Ох, как же гриффиндорца пожирает желание убить… И он еще считал Поттеров милыми и добрыми? Да это же хуже, чем пьяный Хагрид, у которого стянули последнего детеныша дракона… — Поттер, тебе за арбалетом сбегать?
— Скорпиус, — Лили положила руку на его плечо. Она тревожно смотрела на брата. Судя по всему, она только заметила, как что-то большое буквально вырывается из Джеймса. Через горло. Такой приятный, вскормленный годами подозрений и воспаленных фантазий, миленький монстрик братской опеки и ревности.
— Я тут вообще
И тут Джеймс Поттер совершил совершенно непрогнозируемый Скорпиусом поступок. Он мог бы встать и заорать, проклиная всех подряд. Он мог бы кинуть ножом в слизеринца, раз уж на то пошло. Мог бы размахивать палочкой, как бабуин перед оркестром. Но гриффиндорец просто вскочил и стрелой помчался прочь из Зала, чуть не впечатав в стену какую-то рейвенкловку.
— Лил, только не надо сразу паниковать, ладно? — Скорпиус тут же повернулся к девушке. — Я сейчас его догоню и позволю себя убить…
— Скор…
— Все в порядке, приятного аппетита, — он быстро поцеловал кончик ее носа и поспешил вслед за Поттером, который показывал завидную скорость. Посостязался бы даже с бешеными гиппогрифами, если бы нашел их.
Джеймса же Скорпиус нашел на улице. Тот сидел на скамейке у входа в парк.
— Ну, и что это за очередная сцена из трагедии? — Малфой встал у дерева и засунул руки в карманы. Было холодно, и Скорпиус мысленно подсчитал, куда ему нужно зайти за вещами: в раздевалку за курткой, на Астрономическую башню за метлой.
В Выручай-комнате он, вроде бы, ничего не забыл. Кроме себя самого. Прежнего. Он как-то отстраненно понял, что сегодня утром завершился его долгий путь: от презренного слизеринца со второго курса в гриффиндорца с кое-какими изъянами в малфоевской душе. Что-то ведь не меняется никогда. Или кто-то.
Например, Джеймс Поттер. Злится из-за того, чему не мог помешать и что не мог предотвратить. Просто вообще из-за того, что его и не касалось. Но Малфой начал его даже уважать: столько времени продержаться и еще никого не убить.
Скорпиус ждал вопроса, но и этого Джеймс не сделал. Просто молчал, борясь сам с собой. Очевидный успех. Малфой сел рядом с другом.
— Поттер, я знаю, чего тебе стоит сейчас молчать, и я признателен тебе за это, — Скорпиус решил помочь гриффиндорцу пережить душевную борьбу. — Но посмотри с другой стороны на все это: теперь тебе не придется постоянно беспокоиться. Все уже произошло…
— Значит, это не бред моего воспаленного мозга… — как-то уж очень спокойно откликнулся Джеймс. — Малфой…
— Только не надо угроз, — попросил Скорпиус. — И не лезь в мою личную жизнь, она, вообще-то, тебя не касается… Но раз уж ты мой друг, а она твоя сестра, то я прощаю тебе эту слабость. И если ты жаждешь подробностей, — Поттер фыркнул от отвращения, — то ты их не получишь. Ты все должен был понять по лицу твоей сестры.
Джеймс кивнул, просто глядя прямо перед собой.
— Ты ее любишь?
Скорпиус вздрогнул от этого вопроса. Такого прямого и поставленного так жестко.