Паутина
Шрифт:
— Половина двенадцатого дня! — Джеймс попытался подняться на ноги, но правая тут же отозвалась ноющей болью в бедре. — Тренировка! Я пропустил тренировку! Уильямс меня пришьет к портрету Полной Дамы! Он и так ходит злой…
— Из-за чего? — Малфой все еще рассматривал бутылочку в руке.
— Наверное, из-за Розы… Как я понял, — Джеймс все-таки поднялся и встал твердо на обе ноги, — они поссорились из-за чего-то…
Малфой ухмыльнулся:
— Как кстати… Поттер, ты ведь не стремишься на тренировку?
— Я
— Наоборот, — ухмыльнулся Малфой, убирая бутылочку в карман мятой мантии. — Это зелье Решимости…
— Ого! — Джеймс воззрился на слизеринца — тот направлялся к выходу. — И что ты будешь с ним делать?
— Тебе помогать и половине Гриффиндора, что же еще?
Они вместе вышли в освещенный коридор шестого этажа. Действительно, был уже день, в окна пробивался свет осеннего дня. Несколько студентов стояли у подоконника в дальнем конце коридора.
— Малфой, ты что-то задумал, по твоим глазам вижу…
— Конечно, — фыркнул Скорпиус, снимая мантию, чтобы не выглядеть таким уж помятым. — Я предлагаю чуточку помочь нашей мисс старосте школы и ее белобрысому дружку…
— Нет, Малфой, только не говори, что ты собираешься подлить это зелье Уильямсу или Розе, — но по лицу Джеймса расплылась улыбка предвкушения. Зелье Решимости не приносило обычно никакого вреда — просто давало человеку сил, чтобы совершить поступок, о котором он долго думает, но не решается все-таки к нему подступиться.
— А точнее — Уизли, — они спускались по лестнице. — Потому что, как ты заметил, зелье розовое, а не голубое. Так что выбор у нас отсутствует…
Да, Джеймс вспомнил, как Слизнорт говорил о том, что зелье имеет разные основы для разных полов, а следовательно — цвет. Им тогда со Скорпиусом страшно хотелось попробовать, что будет, если розовое зелье дать парню, а голубое — девушке…
— Малфой, а ты уверен, что Роза хочет поговорить с Уильямсом и помириться? — гриффиндорец старался сдержать улыбку — давно они не совершали каких-нибудь пакостей. Хотя, какая это пакость? Легкая помощь поссорившимся влюбленным.
— Насчет твоей кузины ничего не могу сказать, ее тараканы в голове не поддаются учету и интерпретации, — они дошли до коридора, где должны были расстаться. Джеймс надеялся попасть в башню Гриффиндора, а слизеринец — к себе в подземелья. — А вот по физиономии Уильямса видно, что он спит и видит, как уединиться с Уизли…
— Малфой!
— Что? Это не на меня надо рычать, а на этого белобрысого дурачка, который не нашел более простого решения своему сердечному зову, — Малфой, видимо, совсем оправился после вчерашних приключений и жаждал новых. — Так что, думаю, мы сможем устроить им легкий разговор. Или ты против?
Джеймс покачал головой — почему нет? Что страшного будет от того, что Роза решится поговорить с Майклом?
—
Джеймс кивнул, все еще улыбаясь, и стал медленно подниматься — это было труднее, чем спускаться. Черт, как все болит! Зачем же они так вчера надрались и полезли на дерево? И если Лили нашла их, то почему не побеспокоилась о том, что ее любимый брат чуть не убился? А Ксения? Неужели Ксения не чувствует, как ему плохо?
С легкой обидой на такое равнодушие он ввалился в гостиную Гриффиндора и сразу же увидел Лили и Розу, которые сидели у камина и читали какой-то пергамент.
Лили подняла глаза на Джеймса и ухмыльнулась:
— С добрым утром, как самочувствие?
— Поиздевайся еще, — буркнул парень, садясь с облегчением на диван рядом с сестрами. Роза неодобрительно окинула его взглядом. Ну, да, его мантия вся в земле, а рубашка не первой свежести, зато ему не нужно беспокоиться о прическе. — Чего вы там изучаете?
— Пособие по тому, как отучить мальчишек пить Огневиски на территории школы, — Лили немного сердито смотрела на брата. — Я не понимаю, почему вы со Скорпиусом стали столько пить?
Джеймс промолчал, лишь пожав плечами. Пришлось чуть поморщиться.
— Джим, — Роза вперила в него суровый взгляд, и парень внутренне застонал, — я не поймала тебя за руку, но поверь — если такое случится, я тут же пойду к Фаусту. Это переходит все границы… Ты ведешь себя, как непослушный и избалованный ребенок! Вокруг рушатся жизни, пропадают люди, боль и страх, а ты пьешь и кутишь, словно мир вокруг прекрасен и спокоен!
— Роза, не вижу причин, чтобы покрыться плесенью из-за этого, — Джеймс ухмыльнулся. — Если мы все будем вот с такими, как у тебя сейчас, лицами жить, то сойдем с ума…
— Джеймс! Ты совсем спился? — Лили кинула ему газету на колени. На первой полосе был Кингсли, рассказывающий подробности о нападении стаи оборотней-волшебников на бар Косой аллеи. Трое погибших, двое укушенных, пятеро нападавших схвачены или убиты. — Одни из погибших — отец Грина с четвертого курса. Его сегодня забрали домой…
Джеймс моментально утратил свою веселость. Огляделся и тут только заметил растерянные лица гриффиндорцев. Кто-то собрался в небольшие компании и шептался, кто-то просто сидел, понуро опустив плечи.
— Еще Альбус заболел, — тихо добавила Лили, передавая брату свиток, что они с Розой читали. Это было письмо от отца. Знакомые буквы медленно скользили по листу. Письмо было короткое — отец никогда не писал длинных посланий. В конце — предостережение, чтобы дети были осторожны, и просьба к Джеймсу — следить за сестрами и братьями и самому быть начеку. Угрызения совести тут же добавились к боли во всем теле.