Паутина
Шрифт:
– Полегче! – сквозь зубы процедил Осипов и стал выбираться, пытаясь освободить свою руку.
Как только он оказался на улице, Руденко, в этот миг как раз подоспевший, скрутил Шлангу руки за спиной. Один из ментов протянул Семену Семенычу наручники, которые тут же защелкнулись на запястьях беглеца.
Три Семерки утер рукавом кровь, которая еще слабо сочилась у него из носа и, прищурившись, протянул, наклонившись к Осипову:
– Эх, как бы я щас тебе врезал!
– Вреж! – с жаром поддержал Семена Семеныча
Руденко огляделся и ответил:
– Слишком много зрителей.
На самом деле напротив, на тротуаре, собралась толпа зевак, да и машин скопилось предостаточно: дорога была перегорожена шестеркой Семена Семеныча, и никто не мог проехать вперед. Многие поэтому оказались зрителями поневоле.
– Убери машину, – посоветовал один из сотрудников ППС Руденко.
– Угу, – утвердительно буркнул тот в ответ и торопливо зашагал к своим «Жигулям».
Когда он вернулся, дружно смеющиеся по какому-то поводу менты в один голос спросили:
– Куда его?
Три Семерки посмотрел на Милославскую, отряхивающую запачканный при падении подол.
– В отдел, – невозмутимо ответила она и зло сверкнула глазами, глянув на Шланга.
В этот момент ей так хотелось ударить его, но она решила, как и всегда, соблюдать рамки приличия.
Осипова погрузили в УАЗик. Гадалка и Семен Семеныч поехали вслед за ним на «шестерке».
Когда ребятки из ППС передали беглеца в другие руки, Руденко, возглавляющий теперь конвой, деловито сказал им:
– Я обязательно доложу о вас.
– Да уж не забудьте, – шутливо ответили они ему.
Когда Шланга вели по коридору, Три Семерки погонял его едкими шуточками, а тот предпочитал молчать в ответ, наверное, соображая, как быть дальше.
Милославскую более чем удивило поведение Осипова. Она понятия не имела, чем объяснить его бурную реакцию. Почему он вдруг кинулся в бегство? Этого Яна не знала. Зато теперь она еще больше утвердилась во мнении, что карты ненапрасно привели ее к месту аварии. Рыльце Шланга наверняка было в пушку. В эти минуты гадалке казалось, что она в двух шагах от разгадки исчезновения матери ее клиента.
Усевшись сбоку от Осипова, она смотрела на него уверенно и дерзко, полная надежд на лучшее.
Семен Семеныч, грузно опустившись на скрипнувший стул, закурил, и гадалка с удовольствием поддержала его. В эту минуту она почему-то вспомнила о Джемме.
– Вам повезло, – с усмешкой сказала она Осипову.
В ответ он даже не поднял глаз.
– Вам повезло, что я сегодня не взяла с собой свою собаку, азиатскую овчарку Джемму, – Милославская на мгновенье замолчала, – за тот удар, что вы мне нанесли, она бы порвала вас в клочья.
– Жаль, что я не вломил тебе сильнее, – криво улыбнувшись, ответил Шланг.
– А вот хамить не стоит, – с издевательским добродушием заметил Семен Семеныч, – Ваша дальнейшая
– С какого перепугу? – усмехнулся Шланг.
– Ну, во-первых, вы оказали сопротивление сотруднику милиции, – вздохнув, констатировал Руденко. – Экспертизу мы непременно произведем, – добавил он, соскрябывая ногтем с рукава засохшую кровь. – А во-вторых, мы имеем необходимость задать вам ряд вопросов.
– Ни на какие вопросы я без адвоката отвечать не буду! – воскликнул Осипов.
– Ой-е-е-е-ей! – парировал Семен Семеныч. – Какие мы важные! Вы не в Америке, друг мой, и не на съемках телефильма.
– Я вам все сказал, – твердо произнес Осипов.
Тем не менее Милославская и Руденко принялись наперебой задавать Осипову вопросы о разбитой «шестерке» и о том, почему он бросился убегать от них. Шланг сначала молчал, а потом заговорил. Только толку от этого было мало. Он стал отрицать, что имеет отношение к «какой-то там» шестерке».
– Помилуйте, это глупо, – протянул, покачивая головой Семен Семеныч. – Это уже установленный факт.
Слова Руденко на Осипова не подействовали. Казалось, он делал все, чтобы хоть как-то протянуть время. Милославская в этот момент неимоверно жалела, что не может применить карты: она слишком недавно воспользовалась ими и теперь просто не находила достаточных сил. При ином положении дел она, конечно, имела бы больше шансов вывести беглеца на чистую воду. «Земные» силы сейчас ей не могли в этом помочь. Разговор слишком быстро зашел в тупик и разъяренный Руденко, с трудом сдерживая взрыв гнева, сухо произнес, глядя прямо в лицо Осипову:
– Я думаю, вам следует собраться с мыслями. Взвесьте все как следует. Только учтите, камера, в которой вы сейчас окажетесь, – не курорт. Может, передумаете?
Шланг в ответ ядовито усмехнулся. «Что же он скрывает?» – с разгоревшимся чувством любопытства подумала про себя Яна.
Руденко поднялся со своего места и, выглянув за дверь, позвал кого-то. В следующий же миг в кабинет зашли двое милиционеров, которые, не церемонясь, помогли Шлангу удалиться. Он сначала выкрикивал громкие фразы о неправомерности действий в отношении него, а потом из его уст посыпался отборный мат и угрозы.
Семен Семеныч прикрыл за арестантом дверь и с тяжелым вздохом плюхнулся на стул, который от этого жалобно скрипнул.
– М-да, – многозначительно протянул он, закуривая.
– Я говорила, что это серьезно, – пожав плечами, произнесла Яна.
– Говорила-то говорила, – снова вздохнув, ответил Три.
Семерки, – только вот до сих пор непонятно, почему он так себя повел.
– Неслучайно!
– Ясное дело, – усмехнулся Руденко.
– Не расстраивайся, Семен Семеныч, – подняв вверх правую ладонь, уверенно произнесла гадалка, – мы его все равно раскусим.