Павел Харитоненко

Сядро Владимир Владимирович

Последний, седьмой, выпуск «Трудов» вышел уже в бурном 1918 году. После этого объем исследовательских работ Ивановской опытно-селекционной станции и их тематика резко сократились. В 1930-х годах волна репрессий не обошла и ее научных сотрудников. В годы Великой Отечественной войны станция была почти полностью разрушена, но в послевоенный период постепенно возобновила свою работу. В 1997 году коллектив Ивановской опытно-селекционной станции отметил 100-летие со дня ее основания. Было бы справедливо, если бы этому, одному из старейших сельскохозяйственных учреждений страны наконец-то присвоили имя его основателя – Павла Ивановича Харитоненко.

«ТРУДОМ ВОЗВЫШАЮСЬ»

Все достижения в области выращивания сахарной свеклы и промышленного производства продукции из нее давались хозяину «сахарной державы» нелегко, требуя каждодневных затрат физической и интеллектуальной энергии, умения предвидеть дальнейший ход экономического

развития страны, готовности к риску и нестандартным решениям. Но Павел Иванович не только хорошо разбирался в заводской и торговой деятельности, но и оказался на редкость способным помещиком, владения которого славились как хорошо поставленные и оборудованные по последнему слову техники экономии. Примером тому может служить черниговское поместье Качановка, которое Павел Иванович, спасая от разорения старинный дворянский род Тарновских, купил в 1897 году за миллион рублей. Эта усадьба, к моменту покупки ее сахарозаводчиком насчитывавшая более чем 130-летнюю историю, граничила с Парафиевской сахароварней Харитоненко. Павел Иванович поручил талантливому архитектору Густаву Шольцу перестроить господский дом, состоявший из 76 комнат, провести туда водопровод, канализацию, электричество и телефон. Таким образом, значительно обветшавший особняк к началу XX века приобрел совершенно новый вид.

Был перестроен, расширен и переоснащен и Парафиевский завод, который теперь стал называться Еленинским – в честь старшей дочери Павла Ивановича. В поместье появились новые хозяйственные помещения: теплицы, коровники и конюшни. Ландшафтный парк Качановки площадью в 700 десятин, по праву считавшийся одним из лучших дворцово-парковых ансамблей Российской империи, стал образцом «растительной архитектуры». Для развлечений в нем был построен кегельбан (боулинг). Но, несмотря на величественность дворца в Качановке, Павлу Ивановичу, вынужденному подолгу задерживаться по делам фирмы в Москве и Сумах, к сожалению, редко приходилось бывать в этом поместье.

Стремясь обеспечить свои заводы высококачественным оборудованием, Харитоненко купил контрольный пакет акций Машиностроительных мастерских Бельгийской акционерной компании. На этом предприятии было занято 350 рабочих. Однако квалифицированных специалистов в провинциальных Сумах не хватало, поэтому Павел Иванович приглашал их из-за границы. Так, одним из лучших специалистов Машиностроительных мастерских стал бельгийский подданный Альберт Бероунский. Он начал свою карьеру в качестве технического директора, а с 1904 года встал во главе предприятия. В мастерских выполняли заказы на перепроектирование сахарных заводов, изготовление для них насосов и металлических конструкций. К 1912 году здесь уже трудилось 700 рабочих, а само предприятие получило название «Анонимное общество „Сумские машиностроительные заводы“».

Тем не менее, часть сложного оборудования для заводов Павел Иванович продолжает приобретать за границей, в основном в Бирмингеме. А для Цигляровского сахарного завода техническое оснащение доставляли из Германии: для перевозки его от железнодорожной станции Лихачево сахарозаводчик организовал постройку специальной платформы на рельсах, в которую впрягали до 40 пар волов. На сахароварнях использовали различные паровые машины: системы Менье мощностью 130 л. с., системы Штейнмюллера на 100 л. с. и другие. Применялись также водяные, воздушные и приводные газовые насосы, водомеры и динамо-машины. По количеству техники заводы П. И. Харитоненко были одними из самых оснащенных в Украине.

Главная контора Торгового дома Харитоненко находилась в Сумах. Между нею и филиалами, заводами, имениями, экономиями, сахарными складами и опытными станциями была налажена четко отработанная система связи. О строгости и аккуратности работы конторы говорит тот факт, что в ней можно было быстро получить справку за любой год с точными сведениями по интересующим вопросам. В этом учреждении работало не более 50 человек, включая садовника и уборщицу.

Не менее четкий порядок работы был организован и на заводах. На них были установлены правила внутреннего распорядка, которые выполнялись неукоснительно. Примером может служить такое распоряжение директора Павловского рафинадного завода: «Воспрещается старостам и смотрителям за работами… заставлять рабочих исполнять работы, не относящиеся к заводскому делу, а также принимать от рабочих какие-либо подарки и всякие угощения (в особенности водкой). Замеченные в подобных поступках старосты и смотрители за работами будут строго наказаны».

Большинство сахарных заводов Харитоненко были построены по типовым проектам: двухэтажные каменные сооружения под железной крышей с площадью около 5 тысяч м². Основные конструкции в них делались из таврового железа, а колонны и лестницы – из бетона. Так что возводились они на века. Везде использовалось электричество. Благодаря рационально продуманному проекту из диффузного зала можно было наблюдать за всеми заводскими работами – от промывки свеклы до получения готовой

продукции. К большинству заводов были подведены железнодорожные пути с платформой, для перевозки имелись паровозы с несколькими вагонами.

Но, несмотря на техническую оснащенность, работа на свекловичных полях и сахарных заводах была очень тяжелой.

В поле рабочий день длился от 14 до 16 часов, а на предприятиях – беспрерывно, в две смены. Во время сезона сахароварения, а это около 65 дней, рабочие трудились без выходных. Дисциплина была жесткой: за простой, недосмотр или ошибку накладывался штраф. Тем не менее, нехватки в работниках не было: на предприятия Харитоненко приходили в большинстве своем крестьяне из окрестных сел и сезонные рабочие. Оплата труда зависела от сложности выполняемой работы и квалификации работника. Чтобы поднять ее, сахарозаводчик при каждом предприятии построил школы для рабочих. Были устроены для них в каждой экономии и больницы. А при сахарном заводе в слободе Мурафа Харьковской губернии Харитоненко в 1892 году в заповедном уголке леса построил чудесный лечебный комплекс для работников (он сохранился поныне). Рядом с заводами возводились, как правило, каменные дома для специалистов и деревянные бараки для рабочих. Со временем из этих сооружений выросли целые рабочие поселки. Даже недруги и конкуренты Харитоненко никогда не высказывались критически о созданных на его заводах условиях труда и быта трудящихся. А вот как писал об этом А. П. Чехов, который, направляясь в Сумы, проезжал село Лука, где был расположен один из сахарных заводов Харитоненко: «Деревня уютная… Мужики богатые. Нищих нет». Он не только видел все собственными глазами, но и пообщался со служащими завода, с которыми вместе рыбачил на реке Псел. В одном из писем известному издателю А. С. Суворину писатель, с присущим ему юмором, рассказывал: «Каждый день я езжу на лодке на мельницу, а вечерами с маньяками-рыболовами из завода Харитоненко отправляюсь ловить рыбу. Под Троицу все маньяки будут ночевать на островах и всю ночь ловить рыбу; я тоже. Есть типы превосходные. Хозяева (Харитоненко. – Авт.) оказались очень милыми и гостеприимными людьми».

К концу XIX века Павел Иванович Харитоненко был не только одним из самых крупных отечественных сахарозаводчиков, но и крупным землевладельцем, которому принадлежали семь свеклосахарных заводов по производству сахара-песка и Павловский рафинадный завод, производящий до 5 млн пудов рафинада в год, 56 тысяч десятин собственной земли и 30 тысяч десятин, арендованных у помещиков. Кроме того, как уважаемый и авторитетный предприниматель, он пользовался самым большим кредитом в Государственном банке, составлявшим 9 млн рублей. В 1893 году совместно со своими соседями, владельцами поместья Ракитное, князьями Юсуповыми, Павел Иванович построил Белгородско-Сумскую линию железной дороги, по которой они отправляли основную продукцию сахарных заводов и сельского хозяйства. В пределах владений сахарозаводчика на этой линии были построены две станции – Свекловичная и Харитоненко (с 1989 года – станция Илек-Пеньковка).

За добросовестную постановку своего дела, требовавшего умения и внимания к нуждам трудящихся, Павел Иванович в 1899 году был возведен императором Николаем II в потомственное дворянское достоинство с правом на внесение в первую часть Дворянской родословной книги. [3] На дворянском гербе, пожалованном ему, на лазурном щите изображен серебряный столб с черным жезлом Меркурия, указывающий на заслуги предпринимателя на поприще торговли и промышленности, а по бокам по пять перевязанных червленой лентой колосьев, символизирующих его достижения в области сельского хозяйства. Щит был увенчан Дворянским шлемом, по обе стороны которого находятся по два черных орлиных крыла. А под всеми этими изображениями была сделана серебряными буквами на лазоревой ленте надпись «Трудом возвышаюсь», которая как нельзя лучше характеризует деятельность представителей всего семейства Харитоненко, вышедших «из простого люда» и достигших небывалых высот в своем деле. Возведение в дворянское достоинство стало для семьи Харитоненко как бы своеобразным подведением итогов, признанием ее заслуг государством. От мелкой торговли до крупнейшего сахарного бизнеса – вот тот путь, который прошли ее представители за неполных 50 лет и добились столь высоких результатов.

3

Некоторые исследователи выдвигают версию о том, что дворянский титул был пожалован П. И. Харитоненко за пожертвование 100 тысяч рублей на Общество попечения о бедных и больных детях. Если это и так, то такую «взятку» государству можно считать самой достойной и нравственной. Другие краеведы выдвигают версию, согласно которой Павел Иванович был вынужден официально вступить в дворянское сословие, поскольку имел на это право по занимаемой должности тайного советника, для того, чтобы городу Сумы разрешили установить памятник его отцу.