Павел и Анастасия. XXI век, Россия
Шрифт:
Что приходят вместе с ними,
Как бы просто, заодно.
* * *
Молодые и седые,
Джентльмены по нутру,
Речи держат непростые,
Не закончив их к утру.
В дыме синем сигаретном
Растекаются духи,
Кто-то, с небольшим приветом,
Встав, начнёт читать стихи.
Слушают его в пол уха,
Не вникая в сущность слов,
Не обременяя слуха,
Не прочуяв прелесть строф.
Под негромкий возглас «Браво!»
Сядет,
Впрочем, я не знаю, право,
Здесь ли место для стишка?
* * *
Чьи стихи теперь читают?
Кто достоин образца?
Модными сейчас считают
Века прошлого писца:
Пастернак, Есенин, Бродский,
А. Ахматова. Высоцкий
Всем знаком, но не читают.
Его петь предпочитают
Не в салонах – в них народный
Бард сочтен неблагородным.
Пушкин всеми почитаем,
Но в салонах нечитаем:
Позапрошлый век забыт
И считается «избит».
* * *
В основном свои творенья
Предлагают слушать нам.
С ликом мудрого прозренья
Пробубнит словесный хлам –
Рифма есть, да смысла нет –
Молодой ещё поэт.
Многих этаких поэтов
Подгоняет возраст тех,
Кто в сонетах и в куплетах
В прошлом возымел успех.
Не смущаясь ни минуты,
Сочинив две-три строки,
Полагают, что кому-то
Интересны их стихи.
* * *
Подавив зевок широкий,
Иль зевнув открыто, всласть,
Некто вспомнит про пороки,
Обвинив за это власть.
Социальные пороки
Актуальны во все сроки!
Встанет, к черту экивоки,
Ноги шире, в жестах страсть,
Или вставит руки в боки,
Как бы только не упасть!
Это модно лет уж двести,
Упражняя ум и пыл,
Жуткие изложит вести,
В чём их суть, уж я забыл.
* * *
Но тематика известна:
Власть ворует, в сёлах пьют,
А в Европе повсеместно
Шик, порядок и уют.
Говорят, что там культура,
Что у нас другой народ,
Коему его натура
Стать культурным не даёт,
Что Россия канет в Лету,
И терпеть уже невмочь!
Но толкового совета,
Как ей гибнущей помочь,
Он не знает почему-то.
Как тут не припомнить плута?
* * *
Многие и впрямь воруют
Алчно в наши времена,
Безнаказанно жируют,
Не насытившись сполна.
А богема веселится!
В телевизорах их лица
С ясным взглядом, без стыда,
Столько видим, что присниться
Могут даже иногда.
Разве ж это ерунда,
Что «элита»
Покатила за границу,
Не на отдых – навсегда?
Вдуматься, так то беда!
* * *
А балы, что столь охотно
Раздобревший новый класс,
Не найдя деньгам работы,
Спрятавшись от лишних глаз
Любопытных ротозеев,
Стал устраивать в музеях,
Всё ж походят не на бал.
Приглашают олигархов,
И «богемных патриархов»,
Кто б из них не танцевал,
Все в движеньях угловаты,
Думают, куда ступить,
Руки держат как лопаты –
Им привычней есть, да пить.
* * *
Знать, не в той уже одежде
Представление гостей,
И не в форме той, что прежде,
Обозрение идей.
Заслужил и ждёт поклона
Лишь незримый дух салона.
* * *
Глава II. Обаяние фраз и слов.
* * *
У историка Мальцова
В сентябре собрались снова
Два десятка человек,
В основном его коллег.
Надо полагать, не сдуру
Пригласил он профессуру –
Назревал большой успех,
Стульев не нашлось для всех!
Повод был: приехал в Питер
Молодой профессор Диттер,
Его новый компаньон,
Археолог. Немец он.
Европеец. Так точнее,
И на чей-то слух мощнее.
* * *
Там идет объединенье
Стран, людей сближенье,
Ликвидация границ,
Иммиграции движенье,
Усредненье разных лиц.
Швед с голландкой, чех с испанкой
А датчанин с итальянкой
Вскорь детей произведут.
Может дух национальный
В будущем у них сочтут
Местным и провинциальным,
Коль различия сотрут?
Мне же слово «европеец»
По значенью, что «индеец».
* * *
В «нулевые» жизнь науки
Здесь, в России, умерла,
И учёных на поруки
Заграница вдруг взяла.
Институты обнищали,
На зарплату не прожить,
Тиражи у книг упали.
Часть учёных стала пить,
Часть исчезла в «своём деле»,
Ловких бизнес притянул –
В бизнесе они потели
На финансовых акул, –
Часть на рынках отстоялась,
А потом пошла хандрить,
Ну, а часть засобиралась
За границею пожить.
* * *
Расплодилось фондов много,
В речь проникло слово «грант».
Взявших грант ждала дорога,
Новый статус – эмигрант.
Кое-кто сумел вернуться