Павел и Анастасия. XXI век, Россия
Шрифт:
Через год, а может два;
Большинству пришлось втянуться
В заграничные дела.
Их сейчас назад зовут,
Но, поверьте, не вернут.
Там учёному сословию
Создавали, как могли,
Все комфортные условия,
И науку сберегли.
* * *
Что ж искал в России Диттер?
С чем пожаловал в страну,
В хмурый, но прекрасный Питер,
В город, выживший в войну?
Археолог Фридрих Диттер,
Разузнав, где грант достать,
Для
Чтоб контракты подписать,
Ангажировав учёных
В свой проект, как привлечённых.
В штабе фонда, что в Брюсселе,
Убедил их персонал,
Что у нас в научном деле
Есть большой потенциал.
* * *
В этот вечер Фридрих Диттер
Был одет в свободный свитер.
Мы же в общество пока
Ходим в пиджаках обычно –
Нам сложней без пиджака
Чувствовать себя прилично.
Фридрих выглядел солидно:
Атлетическая стать,
Рост достойный, в общем, видный,
Молод, лет так тридцать пять.
Наш Мальцов лишь в шестьдесят
Заимел все те же звания.
Да, у нас все так сидят,
Поздно получив признанье.
* * *
Гостя наш профессор лично
Всем представил, а затем
Пригласил за стол тактично:
– «Господа, не трите стен!
Чашку кофе всем с дороги
Я сумею предложить.
Сядьте, ведь устали ноги.
Есть, о чем поговорить!»
Три прелестные студентки
Быстренько накрыли стол,
Сели, выставив коленки,
И глаза воткнули в пол.
Все рассаживаться стали,
Чашки, ложки разобрали.
* * *
Разговор под звон посуды
Перескакивал стремглав
От житейских пересудов
К обсужденью наших прав,
К экономике, к морали,
К политическим делам,
С едкой шуткой пополам.
Фридрих, чтобы не сказали,
Русским хорошо владел,
Слушал, как народ галдел;
Похвалил демократичный
Путь развития у нас,
Пробуя патриотичный
Наш обычный хлебный квас.
* * *
Немец чувств не ведал грустных,
Наполнявших души русских.
Рассуждал об СССР,
Так грассируя на «эр»,
Что казалось, он рычал.
Честно? Лучше бы «м-мычал»,
Лучше б «экал» после фразы,
Или букву «эр» глотал.
Толка нет от тех наказов,
Бог германцу «эр» не дал.
Вместо «эр» какой-то хрип,
Ухо вянет от звучанья,
А за ним короткий сип –
Как утробное бурчанье.
* * *
Сам язык немецкий ценен,
В том сомнений сильных нет:
Он богат, проникновенен
И несет духовный свет.
Тьму классических созданий
Он народам подарил,
Философских изысканий –
Гегель
Любим мы литературу
Немцев, без обиняков,
За словесную культуру
И логический остов.
Стал немецкий поэтичным,
Философским и практичным.
* * *
Речь у немцев всех точнее
Преподносит суть команд,
Сплачивает строй прочнее,
Знают это в Фатерланд.
В то же время, их язык
Сохранил ряд древних звуков,
Скрытых где-то в кадыке,
Мозг у нас от них отвык,
Для которых даже «буков»
Нету в русском языке.
Их отрывистая речь
Нам приказ напоминает.
Ну, а наша может течь,
И мелодией играет.
* * *
Тут предвижу возраженья
Многочисленных особ.
Надо делать отступленье,
Объясняя прямо в лоб.
Наш язык красив и звучен
В исполнении тех людей,
Кто воспитан и обучен.
Но найдется лиходей,
Кто язык прекрасно знает,
А в общественных местах
Нравы нагло разрушает
Гадкой бранью на устах.
У него, простите, рот
Как источник нечистот.
* * *
Слово мерзкое слетает
Часто с губ ещё юнца:
Взрослым стать быстрей желает
Он за счёт того словца.
Ведь, известно, что скорее
Брань разносится от тех,
Кто считает, что храбрее
Он становится для всех:
«Пусть я выгляжу подростком,
Но поверьте, стал я взрослым!»
Смотрится такая смелость
Инфантильной, напускной,
Всем она давно приелась,
И годится лишь «в отстой».
* * *
Если б лишь юнцы грубили,
Это было б пол беды,
Мы б их этике учили,
Мы б читали им труды
Аристотеля, Платона,
Добиваясь смены тона.
Так, ведь нет! Сейчас богема,
Представляя высший слой,
Превращает брань в систему
Их общения меж собой.
Это странное влечение
Обернулось, как всегда,
В способ самоупрощения,
Не взыщите, господа!
* * *
Что-то я отвлекся снова;
Возвратимся в дом Мальцова.
* * *
Фридрих был доволен тем,
Что в Берлине нет уж стен.
Изложил он свой рассказ,
Как с Восточного Берлина 5
Под стеной был вырыт лаз:
– «По нему ушло на Запад
Больше сотни человек.
5
В 1949 -1990 гг. столица Германской Демократической Республики (ГДР).