Павлик Морозов [1976]
Шрифт:
Хромой вдруг плечом оттолкнул ее и рванулся к двери. Дымов выхватил из кармана пистолет:
— Стоять!
Хромой остановился, тяжело дыша, криво усмехнулся:
— Нема у меня ничего…
Потупчик быстрым движением сунул руку в карман его дождевика и вытащил наган.
— А про эту игрушку забыл? Вот какие у нас гости, Николай Николаевич.
— Зачем вы пришли в Герасимовку? — спросил Дымов, не спуская с него глаз.
— Гроза загнала… Бачите,
— Неправда, — очень тихо сказал Павел. — Смотрите, вон он бросил… товарищ Дымов, смотрите… эти удостоверения…
Трофим в ужасе затряс головой, крикнул:
— Врет он!
— Эти удостоверения… папанька дает за деньги выселенным кулакам.
Трофим опустился на скамейку.
— Отца продаешь, поганец!
Павел с трудом сказал:
— Это ты… Советскую власть продаешь, папанька! — Павел силился еще что-то сказать, но так и не смог. Его трясло. Дымов притянул к себе мальчика и обнял его. Павел задохнулся от прорвавшихся наконец рыданий.
— Николай Николаевич… — шептал он. — Николай Николаевич… я…
Дымов неловко и торопливо гладил его по голове, по спине и тихо говорил:
— Не надо, Павлик… Ну, не надо, мальчик…Ты ведь… пионер!
За окном шумела гроза, вспыхивали и гасли синеватые молнии и удары грома сыпались на деревню часто и глухо…
ГЛАВА IX
ЗАГОВОР
Кулуканов осторожно стукнул в окно деду Сереге. На стук вышел Данила.
— На огороде дедуня, Арсений Игнатьевич.
— Покличь быстрее! Комиссия по деревне пошла!
— Какая комиссия?
— Колхозная… Имущество описывают!
Данила тихонько свистнул, лицо его вытянулось.
— Ну-у? Кто в комиссии-то?
— Голодранцы всякие! — зло сказал Кулуканов. — А за главного у них новый председатель сельсовета — Потупчик! А с ним еще Ксенька Иванова… Шитракова сейчас описывают. Думаю, ко мне сегодня не доберутся. А завтра-послезавтра и меня опишут… Голытьба! По-новому жить захотели.
Данила растерянно смотрел на Кулуканова.
— А все Дымов наделал, Арсений Игнатьевич… С того собрания и началось все. — Он сжал кулак. — Эх, не успели мы тогда убрать его! А теперь в райкоме сидит — не достанешь! Из-за Пашки проклятого сорвалось тогда с хромым!
— Не в Дымове теперь дело… — Кулуканов махнул рукой. — Вся деревня словно рехнулась. Подавай колхоз им, голоштанникам!.. Покличь Серегу быстрее! Мысль одна есть…
…Комиссия проходила
— Я к Татьяне забегу, — сказала Ксения Потупчику.
— Быстрей только, — сказал он сурово. Потупчик еще не привык к своему новому званию, не всегда умел найти нужные слова, когда разговаривал с односельчанами. Порой он казался грубоватым, но на самом деле по натуре он был мягок и податлив, и никто не боялся его строгого тона. Потупчик посмотрел вслед убегающей Ксении и прибавил: — Слышишь, что сказал? Быстрей. Силиных сейчас описывать будем.
— Я одним мигом, Василий Иванович.
Татьяна возилась в избе у печки.
— Здравствуй, Таня! Я к тебе на минутку… — Ксения помолчала, участливо глядя на подругу. — Ты картошку окучила?
Она тихо ответила:
— Паша с Федей окучивают…
Они вышли за порог, сели на крылечке.
— Тяжко тебе, Таня?
— Да нет, ничего… — вздохнула Татьяна.
Ксения обняла ее.
— Ой, не говори, мне же видно… На людях не бываешь… Все одна да одна.
— Работы много.
Ксения поглаживала подругу по плечу.
— А ты не убивайся, Таня… Слышь? Не мучай сама себя…
— Да разве могу я? — не выдержала Татьяна. — Как людям в глаза смотреть?
— Таня…
— Молчи! — резко сказала Татьяна, смахивая со щеки слезу. — Вот вышла замуж, думала — человек хороший, глядела на него и думала — лучше нет! Гордилась я им, Ксеня… Доверие какое народ оказал! Председатель сельсовета! Подумать, только! А он… — Татьяна снова всхлипнула и закрыла лицо руками.
— Таня…
— И за Пашутку болею… — продолжала Татьяна. — Ты погляди на него, как извелся мальчишка…
Громыхнув калиткой, во двор быстро вошел Иванов. Он был чем-то возбужден, ступал широко, размахивал руками.
— Ксения! — крикнул он так громко, что с забора слетела и закудахтала перепуганная курица.
— Ты чего? — поднялась жена.
— Эх вы, комиссия, курам на смех! Ходи теперь за вами да проверяй!
— Да чего ты злишься-то?
— Языком только чесать можешь! — не унимался он. — А глаза на затылке… Дымов-то на собрании что говорил? Глядеть в оба надо!
Она смотрела на мужа, и в уголках ее глаз таился смех.
— Федя, ты объясни толком, что стряслось?
— Где Потупчик? Что вы все у Шитракова смотрели? Смотрели, смотрели, а веялку не приметили?!
— Какую веялку? — пожала она плечами. — Шитраков сказал, что продал ее.
— Продал!.. На гумне в соломе спрятал! Это же не грабли — веялка! Как еще пригодится в колхозе!