Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 2. Часть 1.
Шрифт:
Вторым испытательным средством экспериментальной ценности обеих фистул явилась зависимость секреции от введения пищи. И это средство, как нам казалось, говорило скорее в пользу нормального поведения постоянных, чем временных фистул. Возражение Кл. Бернара, что из постоянной фистулы сок течет непрерывно, независимо от введения пищи, без труда опровергается данными таблиц Бернштейна. Что здесь, наоборот, имеет место очевидная зависимость секреции от кормления, постоянно наблюдали также и мы. Для временных же фистул это испытательное средство оказалось, напротив, либо совершенно неприменимым, либо неблагоприятным. Из всех временных фистул, наложенных Кл. Бернаром на собаках, он упоминает только о двух, где нормальное сокоотделение, по Кл. Бернару, наблюдалось вплоть до выпадения канюли. обоих этих случаях можно было также наблюдать связь между кормлением и сокоотделением. Во многих других случаях этого нельзя было доказать, потому что в первый оперативный день, когда, по Кл. Бернару, отделение должно рассматриваться
Из всех прежних исследований деятельности поджелудочной железы легко усмотреть, что все попытки выявить иннервацию поджелудочной железы при временных фистулах не удались. Убедительнее всего это подтверждается статьей Ландау; [17] напротив того, ограниченная серия опытов с постоянными канюлями дала возможность Бернштейну обосновать некоторые твердые данные относительно названной иннервации.
Поэтому наши опыты над собаками проводились с постоянными фистулами. Операционная процедура в общем соответствовала описанию Бернштейна, с той единственной разницей, что, вместо того чтобы вставлять один конец проволоки в дуоденальный конец выводного протока, мы накладывали его снаружи и прикрепляли ниткой.
Надлежало решить: каким нервным аппаратом управляется поджелудочная железа? По аналогии можно было бы ожидать, что и здесь встретится либо вазомоторный, либо секреторный аппарат, либо оба аппарата одновременно. Наличие вазомоторного аппарата не подлежало сомнению; оставалось, таким образом, найти секреторные нервы. Таким средством для решения этого вопроса, без прямого вмешательства на самих нервах, явились, по примеру Гейденгайна,2 2 [18] исследование влияния атропина на панкреатическую секрецию и наблюдение над действием раздражений различной силы на концентрацию сока. Для этого концентрация сока после известной силы раздражения сравнивалась со степенью концентрации после еще более сильного раздражения.
Сначала мы хотели употребить для этой цели второй максимум секреции, предложенный Бернштейном. Потом мы предпочли просто кормить животное, как только величина секреции, установившаяся после первого кормления, начинала падать.
Мы приводим здесь в извлечении цифры из одного опыта, который, согласно нашему ожиданию, говорит за присутствие y поджелудочной железы секреторного нервного аппарата (см. таблицу).
В дальнейшей серии опытов случалось и обратное - с увеличением количества секреции степень концентрации уменьшалась. Хотя настоящие основания, которыми обусловливалась разница в результатах, от нас ускользнули, все же мы сочли себя вправе сделать предположение, что секреция плотных и жидких составных частей сока представляет два различных процесса, которые подчинены двум особым нервным влияниям, и что случаи первого рода объяснимы лишь при допущении наличия секреторных нервов, непосредственно управляющих химической работой панкреатических клеток.
Поэтому мы были очень обрадованы найти в вышеупомянутой статье Гейденгайна не только те же факты, но и те же выводы. После этого мы сочли себя вправе не увеличивать числа наших собственных опытов. Из опытов с атропином мы приведем все, как более давние, так и позднейшие, ибо, насколько нам известно, подобные опыты еще до сих пор никем не были опубликованы, тем более, что эксперименты Ландау с временными фистулами не дали надежных результатов.
Три первых опыта были проведены на одной и той же большой собаке. Когда собаке в первый раз вскрыли брюхо, то, за неимением свинцовой проволоки, от операции пришлось отказаться и брюхо было зашито. Пять дней спустя, когда рана довольно хорошо затянулась, брюхо было снова вскрыто, и теперь была наложена постоянная фистула.
1-й о п ы т. 3-й день после операции. Никакого сокоотделения. В 3 часа 10 мин. животное ставится в станок и получает
3-- 3-й опыт. Та же собака. 6-й день после операции. В 6 час. 30 мин. ставится в станок. В протоколе нет сведений, кормилась ли собака в этот день.
4-й о пы т. Другая собака ставится в станок. В 2 часа 32 мин.
5-й о пыт. Та же собака. На другой день. Накормлена за 13 часов до наблюдения. Поставлена в станок в 9 час. 53 мин.
6-й о п ы т. Другая собака. Оперирована три дня тому назад. В 2 часа 5 мин. накормлена и поставлена.
7-й о пы т. Оперирована два дня тому назад. Получила мясо. В 10 час. 35 мин. поставлена.
8-й о пыт. Та же собака. 5-й день после операции. Не известно, за сколько времени дан корм.
Из просмотра вышеприведенных цифровых данных видно, что результаты опытов получились одинаковые: во всех случаях действие атропина оказалось одним и тем же, так как это средство постоянно тормозило секрецию, а в большинстве случаев останавливало ее полностью.
В тех опытах, когда остановке секреции после атропинизации предшествовало самостоятельное ее падение, было бы целесообразно при остановке секреции накормить животное, что, к сожалению, нами не было сделано. Здесь мы считаем уместным обратить внимание на следующее соображение: не совсем невероятно, что только лишь полная приостановка секреции должна считаться нормальной (при нашей дозировке атропина), тогда как случаи более или менее значительного уменьшения секреции должны бы были, напротив того, относиться к патологическому состоянию железы. Вероятность такого предположения могла бы быть подкреплена наблюдениями Ландау, согласно которым атропин оказался совершенно недействующим. Все же нам недостает фактических доказательств правильности нашего предположения. А именно, нам недостает опытов с большими, хотя и несмертельными дозами атропина; также у нас нехватает наблюдений над относительными свойствами сока у различных животных, и т. п. Между тем самый факт исключительной чувствительности поджелудочной железы у различных оперированных животных к атропину не может подлежать никакому сомнению. Примером больших индивидуальных различий при действии атропина могут служить наши собаки. В то время как у первой, большой, собаки при быстроте секреции в 2 куб. см в 5 минут после введения 0.005 г атропина секреция полностью остановилась, у последней, в 2-3 раза меньшей, собаки она (0.5 куб. см 5 минут) после 0.02 г атропина (7-й опыт) уменьшилась лишь в 4 раза.
После того как мы сочли себя вправе считать вполне доказанным наличие секреторных нервов для поджелудочной железы, мы перешли к исследованию свойств каждого из этих нервов как такового.
Исходной точкой для нас послужили исследования Бернштейна о рефлекторном тормозном влиянии n. vagus на панкреатическую секрецию. Мы сочли полезным повторить этот опыт на кураризированной собаке. У Бернштейна собаки сильно сопротивлялись из-за чувствительного раздражения и, кроме того, наступали сильные рвотные движения. Почему эти механические основания должны были остаться без влияния на приостановку панкреатической деятельности? Правда, для отвода такого предположения было выставлено возражение, что при перерезанных нервах не происходит остановки секреции. Но теперь панкреатическая секреция могла бы быть обязана своим происхождением другим нервным или иным механизмам, чем прежде, и эти условия могли наступить как раз после перерезки нервов. Единственный опыт, на котором удалось наблюдать значительную секрецию после предшествующего операционного вмешательства, дал у нас одинаковые с Бернштейном результаты при механическом раздражении вагуса, почему мы и прекратили повторение этих опытов.
Ниже следуют данные этого опыта.
4-й день после операции. В 11 час. мин. собака ставится в станок.
После приготовления к искусственному дыханию собака кураризуется до полного паралича, вводится искусственное дыхание, отпрепарованные nn. vagi держатся наготове на нитках.
В 1 час 10 мин. собака опять ставится в станов.
Секреция оставалась за все время наблюдения (1'/2 часа) той же. Нужно отметить, что жидкость, выделившаяся после перевязки nn. vagi, была очень мутной и нечистой; возможно, что это был не панкреатический сок, а просто секрет из раны; специально эта жидкость не исследовалась.