Паж цесаревны
Шрифт:
— Ваше Высочество веселы сегодня, — заикаясь и краснея, произнес Антон-Ульрих, обращаясь к своей невесте.
— Мне всегда весело, когда я с моими друзьями, — колко отвечала ему принцесса.
И за минуту до этого оживленное, горевшее румянцем личико снова приняло свое обычно скучающее выражение.
Принц, точно не замечая ее настроения, продолжал, все более и более оживляясь:
— Как бы мне хотелось побеседовать с вами, принцесса, но, но…
Его растерянный взгляд скользнул по Юлиане Мегден. Та поняла
Принц Антон и принцесса Анна остались одни. Принц растерянно теребил свою шпагу. Принцесса смотрела на него с затаенной насмешкой.
Обливаясь чуть ли не девятым потом, принц начал:
— Ваше Высочество немилостивы ко мне, хотя я во все время Турецкого похода не переставал думать о вас, принцесса… И под небом Ясс, и под Очаковым я… я… я…
Принц окончательно запутался, заикнулся и остановился на полуслове, встретив на своем лице далеко не доброжелательный взгляд.
— Не мечите стрелы вашего красноречия, ваша светлость, — произнесла, насмешливо улыбаясь, Анна. — Я все равно не пойму вас никогда!
— Ах, принцесса, как больно мне это слышать! — в отчаянии произнес принц. — Я дрался с вашим именем на устах там, в далекой Турции… Я люблю вас, Анна, поймите меня…
И он схватил принцессу за руку.
Анна Леопольдовна вспыхнула. Глаза ее блеснули гневом.
— Вы забываетесь, ваша светлость, — произнесла она гордо, выдергивая свои пальцы из руки принца и, высокомерным взором окинув с головы до ног его тщедушную фигурку, отошла от окна.
Принц остался один, растерянный, испуганный, смущенный.
Неподалеку от карточных столов Анна Леопольдовна снова увидела Волынского.
— Что с вами? Кто вас обидел, Ваше Высочество? — живо обернулся к ней Артемий Петрович.
— Вот что вы наделали, господа министры! — произнесла, вся пылая гневом, девушка. — Из-за вашей гадкой политики я должна выйти замуж за этого жалкого, смешного, противного брауншвейгца!
И слезы готовы были брызнуть из ее глаз.
Волынский растерялся. Он еще никогда не видал принцессы в таком возбуждении. Он не знал, что сказать, что подумать.
В эту минуту хорошо знакомый голос прозвучал за ними:
— Ваше Высочество, утрите ваши глазки. Всякое горе в ваши годы есть только полгоря и оно поправимо. Не угодно ли пройтись в сад со мною? Мне необходимо поговорить с вами, и я надеюсь утешить вас.
Анна Леопольдовна живо обернулась.
Перед нею в почтительной позе, предлагая ей руку, стоял сам герцог Курляндский, всесильный Иоганн-Эрнест Бирон.
Глава III
Выбор. Горе Анны. Союз заключен
Благовонная прозрачная тишь майской ночи, шепот фонтана, запах цветущих лип — все это
Герцог подвел Анну к стоявшей одиноко, в глубине сада, белой мраморной скамейке.
— Ваше Высочество недовольны своей судьбою? — произнес Бирон ласковым, вкрадчивым, совсем не свойственным ему голосом.
— Могу ли я быть довольна ею, герцог? — вопросом на его вопрос ответила принцесса.
Но прежнего гнева и возбуждения не было уже в тоне ее голоса. Минутная вспышка прошла, и Анна Леопольдовна снова погрузилась в обычное спокойное равнодушие.
— Ваше Высочество не любит принца Брауншвейгского, — стараясь говорить тем же ласковым голосом, продолжал Бирон.
— О, зачем вы мне о нем говорите? — с ненавистью в голосе произнесла Анна.
— Он не нравится вам, принцесса, я знаю. Еще бы! Принц Антон далеко не тот прекрасный рыцарь, о котором вправе мечтать такая прелестная девушка, — и герцог смело вперил свои льстивые взоры в унылое личико Анны.
— Ах, да! — вырвалось из груди ее живым, трепетным звуком.
— Вашему Высочеству представляется юный, прекрасный образ смелого, предприимчивого, гордого юноши с отважной речью, с прекрасным лицом и уверенностью в себе, в своей силе… Этот юноша, как рыцарь из сказки, должен проникнуть силою в терем, в котором заключена принцесса и, назло всему миру, увезти ее в прекрасную страну! Хотите ли вы этого, принцесса?
Бирон говорил по-немецки и говорил красноречиво, но все время смотрел на принцессу, чтобы не пропустить ни одного движения в лице внимательно слушавшей его девушки.
Его красноречие не пропало даром. Пылкая, мечтательная головка Анны, обожавшей с самого детства все таинственное, все необычайное, сразу поддалась его горячим речам. Сердечко принцессы усиленно забилось. Лицо загорелось румянцем, глаза заблестели.
— Ах, таких рыцарей у нас нет! — с легким разочарованием произнесла она, вздохнув невольно.
— Есть, принцесса! — суверенностью произнес Бирон.
— Прекрасный юноша, смелый и гордый, который не задумается вырвать меня из этой обстановки и упросить государыню отказать принцу Антону? — с удивлением спросила она.
— Да! Да! Все это он сделает из любви к вам, принцесса.
— Он любит меня, этот рыцарь?
— Преданно и глубоко!
— И я не замечала этого?
— Он слишком скромен, Ваше Высочество, чтобы позволить себе выражать свое чувство, когда весь двор только и ждет того момента, когда вы дадите формальное согласие на брак с принцем.
— Значит, ко всем его достоинствам можно прибавить и благородную скромность? О, как он хорош, как рыцарски хорош ваш прекрасный принц! — произнесла Анна Леопольдовна, побежденная вполне пленительным образом неведомого рыцаря. — Но его имя? Его имя, герцог? — взволнованно произнесла она.