Пазлы судьбы
Шрифт:
— Умная глупышка, любимая моя жена! — облегчённо вздохнув, начал Виталий, — Я думал, что тебе плохо со мной, что я настоял, а ты жалеешь теперь. Ребёнок, который растёт вместе с этим сладким пузиком, наш и только наш. Никого до меня у тебя не было, никого до тебя у меня не было. Есть, ты, наш малыш и я, не считая маму, Ваську с Борисом, Михалыча и прочих, но куда от них денешься! Даже мысли выбрось такие! Ты моя жена, ребёнок мой сын. А может дочка! И точка на этом. Я тебя люблю. Я люблю. И больше нет ничего, что мне помешает любить
Все слова куда-то пропали. Я подошла к Виталию, взяла в ладони его лицо, всматриваясь в такие знакомые-незнакомые глаза, в каждую маленькую морщинку и прижалась губами, словно могла стереть эти лучистые бороздки, что пролегли на любимом челе.
— Как долго ты меня искал… мы могли не встретиться, — поёжилась я от ледяного холода, которым вдруг на меня повеяло от одной только этой мысли.
— Не могли! Мы как пазлы, можем быть только вместе, иначе картина не сложится никогда…
Виталий читал мои мысли и произносил слова Михалыча, что обретали новый, понятный нам двоим смысл.
По подсчётам врачей и моим рожать мне через две недели. Я похожа на бочку на ножках, но Виталику мой вид нравится, по-моему, он получал удовольствие от того, что я постоянно звала его на помощь, когда одевалась или раздевалась, пыталась встать и тому подобное.
— Мой любимый бегемотик, слонёнок неповоротливый, — подшучивал Виталик, — Ведро супчика разогревается, тонну фруктов уже заказал…
— Прекрати хихикать. Я мороженое хочу.
— Сейчас пухленький медвежонок, уже несу…
— Вит, не смеши меня! Ой!
— Что? Что случилось?
— Кажется, началось… Вещи в сумке, в шкафу на нижней полочке. Ой, мамочка…
— Так, спокойно. Я вызываю «скорую». Дыши ровненько, как учили. Мама, да началось, да не тебе я звоню, в «скорую»… Ах, вы так с Иришкой твой номер зашифровали! Нашли время, шутницы! Всё потом. Позвоню, конечно…
Завертелось, закрутилось: «скорая», встревоженные глаза мужа, врачи, голос Виталия, требующий его пропустить, боль, боль, боль… Мамочки, сколько же это будет длиться? И крик ребёнка!
— Мамочка, поздравляю, кто у вас?
— Сын!
— Отдыхаем, это ещё не всё!
Как не всё, почему не всё?
— Тужимся, дышим, дышим, отдыхаем, а на схватке тужимся. Молодец!
— А это кто у нас мамочке улыбается?
— Девочка? Дочка!
— Молодец, мамочка! Отдыхай! Умница! И детки замечательные. Сейчас и папочку в чувства приведём…
— Что с ним? Где Виталий? — забеспокоилась я.
— Тихо, тихо, мамочка, волноваться ни к чему! За дверью папа, в обмороке! От счастья, наверное, а как иначе — ведь двойняшки!
Спать, спать, спать… Моих рук, лица нежно касаются губы, губы Виталия. Сквозь сон я улыбаюсь ему.
Ножки, я снова вижу свои ножки! Какое забытое ощущение! Рядом посапывают малыши в своих
— Ириска, ты похожа на мадонну, только лучше… — Виталий ворвался в палату и замер. — Там мама, Васька, Светочка, Борис… Их не пустили, а я прорвался, — гордо изрёк любимый муж. — А потом можно я их подержу? Я аккуратно, честное слово… — задыхаясь от счастья и страха, прошептал Виталий, — Они такие маленькие… хрупкие… Я вас всех люблю…
Мы дома! Мишенька и Машенька в своих колыбельках, а Валентина Фёдоровна и Василиса умиляясь, сюсюкают над ними. К нашему приезду Виталий превзошёл сам себя, организовав детскую идеально и с точки зрения удобства, и с точки зрения функциональности.
— Устала, родная? — обнял за плечи Виталий, всматриваясь в моё лицо, — Давай всех выгоним…
— Я вам выгоню! Со свадьбы сбежали! Мы на малышей не нагляделись. Мамочку не зацеловали, а он выгоним… — перебивая друг друга, возмутились мама и Васька.
— Я с Иркой ещё даже не пообщалась, собственник несчастный! — бухтела Васька.
— Счастливый!
— Что? — не поняла подружка.
— Счастливый собственник! Вас не переспорить, пойду-ка, чай приготовлю. Ириска, тебе с молоком?
— Да, любимый!
Бедный Виталий замер. Он стоял ко мне спиной, поэтому лица я не видела.
— Мне показалось… — встряхнул головой Виталий, будто отгоняя галлюцинацию, что внезапно настигла его по пути в кухню.
— Что тебе показалось? — невинно спросила я. Виталий медленно поворачивался ко мне, словно боялся вспугнуть те слова, которым страшился поверить. В меня же вселился наглый, самоуверенный бесёнок, — Что любимый?
— Ириска!
— Тихо, бегемотик, слонёнок, детей перепугаешь! — вернула я словечки из периода моей беременности и показала, дразня, язык. Лучше бы я этого не делала… Словно вихрь подхватил меня, закружил по комнате!
— Виталик, отпусти мать двоих малышей, — взмолилась я, — у меня сердце разорвётся…
— Что вы тут расшумелись, — шикнула на нас Валентина Фёдоровна, — дети спят. Иришке тоже отдохнуть не помешало бы…
— Они тут целуются, а где обещанный чай? — вмешалась Васька.
— Мы соскучились! — дуэтом ответили мы с Виталием, — Мы так давно не видели друг друга…
— Любимая, срочно делаю чай, напоим и выгоним!
— Да, любимый!
— Ирина! — ахнули гостьи.
— Да убоится жена мужа своего, разве могу я перечить!
— Нам Сашенька с Дашенькой срочно нужны…
— Любимый, не так быстро… — попыталась возразить я, но не тут-то было.
— Конечно, они через девять месяцев, но надо же тренироваться, а то форму потеряем!
— Виталий, угомонись! Ирочка пока кормит… — урезонивала Валентина Фёдоровна своего сына, — Надо ей отдохнуть, сил набраться…