Печальный кипарис
Шрифт:
Ясно одно: нужно очень, очень постараться показать свое безразличие или даже пренебрежение. Мужчинам не нравится преданность и обожание. И Родди уж точно этого не любит.
– Привет, Родди! – небрежно бросила она.
– Привет, дорогая! У тебя такой несчастный вид. Счет пришел?
Элинор покачала головой.
– А я думал, это счет, – сказал Родди. – Все-таки середина лета, когда танцуют феи и как из рога изобилия сыплются счета.
– Вообще-то я получила нечто не менее противное, чем счет, –
Родди вскинул брови. Его живое лицо застыло.
– Нет! – воскликнул он с отвращением.
– Да, очень противное… – повторила она и шагнула к стулу. – Пожалуй, лучше его порвать.
Она могла бы сделать это – и почти сделала, – ибо появление Родди не должно быть осквернено этим мерзким письмом. Она могла бы выбросить его и больше о нем не думать. И Родди не стал бы ее останавливать. Его природная деликатность была куда сильнее любопытства. Однако она, сама не зная почему, решила иначе.
– Может, все-таки прочтешь? – предложила она. – Там насчет тети Лоры.
Родди опять удивленно поднял брови.
– Насчет тети Лоры?
Он взял письмо, прочитал и, брезгливо поморщившись, вернул его Элинор.
– Да, – сказал он. – Немедленно его сожги! Ну и ну! Чего только не напишут…
– Как по-твоему, это кто-нибудь из слуг? – спросила Элинор.
– А кто же еще? – Помешкав, он добавил: – Интересно, кого они имеют в виду?
– Скорее всего, Мэри Джерард. Да, наверное, ее, – задумчиво произнесла Элинор.
Родди нахмурился, силясь вспомнить.
– Мэри Джерард? Кто это?
– Это дочь тех людей, что жили в сторожке. Ты мог видеть ее, когда она была еще ребенком. Тетя Лора всегда очень любила эту девочку и всячески ее опекала. Она платила за ее обучение в школе и, мало того, оплачивала уроки музыки, французского языка и чего-то там еще.
– Ах да, – сказал Родди, – теперь я ее припоминаю, худышка, сплошные руки и ноги, копна растрепанных белесых волос.
Элинор кивнула.
– Ты, наверное, не видел ее после того лета, когда мама и папа уезжали за границу. Ну конечно, ведь ты бывал в Хантербери не так часто, как я, а она в последнее время жила в Германии – нанялась к кому-то в компаньонки. Но в детстве мы часто играли вместе.
– А какая она сейчас? – поинтересовался Родди.
– Она стала очень привлекательной, – ответила Элинор. – Хорошие манеры, и одевается со вкусом. Она ведь получила образование, и ты ни за что бы не признал в ней дочку старого Джерарда.
– Совсем как настоящая леди, а?
– Да. И я думаю, что именно поэтому ей не очень-то уютно теперь в сторожке. Видишь ли, миссис Джерард несколько лет назад умерла, а с отцом Мэри не ладит. Он насмехается над ее образованностью и «господскими выкрутасами», как он это называет.
– Люди и не подозревают,
– Да, но, по-моему, она почти все время проводит в хозяйском доме. После того как у тети Лоры был удар, Мэри читает ей вслух, – возразила Элинор.
– А почему ей не может читать сиделка? – спросил Родди.
– У сестры О'Брайен ужасный ирландский акцент, это кого угодно выведет из себя, – улыбнулась Элинор. – Неудивительно, что тетя Лора предпочитает Мэри.
Родди нервно прошелся по комнате и вдруг сказал:
– Знаешь, Элинор, я думаю, нам следует туда поехать.
– Из-за этого письма?.. – снова скорчив брезгливую гримаску, спросила Элинор.
– Нет-нет, вовсе нет. А впрочем, черт возьми, нужно быть честным: да! Оно, бесспорно, мерзкое, однако в нем может быть доля истины. Старушка действительно крепко больна…
– Да, Родди.
Он подкупающе улыбнулся, как бы сожалея о несовершенстве человеческой натуры, и закончил фразу:
– …и деньги для нас действительно важны – и для тебя, и для меня, Элинор.
– Да-да, конечно, – поспешно согласилась она.
– Ты не подумай, что я такой уж алчный, – продолжил Родди. – Но, в конце концов, тетя Лора сама много раз говорила, что мы с тобой ее единственные близкие родственники. Ты – ее родная племянница, а я – племянник ее мужа. Она всегда давала нам понять, что после ее смерти все ее состояние должно перейти к одному из нас, а скорее всего – к нам обоим. И это порядочная сумма, Элинор!
– Да, – задумчиво произнесла она. – Наверное, немалая.
– Содержать Хантербери – дело нешуточное. Дядя Генри, как говорится, совсем не бедствовал, когда встретился с твоей тетей Лорой. Да и она была богатой наследницей. Ей и твоему отцу досталось приличное состояние. Жаль, что он так неудачно играл на бирже и растерял большую часть своего наследства.
Элинор вздохнула.
– У бедного отца никогда не было делового чутья. Незадолго до смерти он был очень удручен состоянием своих дел.
– Да, у твоей тети оказалось гораздо больше сметки. Как только она вышла за дядю Генри, они купили Хантербери. Она мне однажды сказала, что ей всегда везло: она удачно помещала акции и практически никогда не терпела убытков.
– Дядя Генри все завещал ей, да?
Родди кивнул:
– Да. Как жаль, что он так рано умер. А она так больше и не вышла замуж. Сохранила верность дяде. И так всегда нас с тобой баловала. А ко мне относилась так, будто я ее родной племянник. Стоило мне попасть в какую-нибудь неприятную историю, как она сразу же меня выручала. К счастью, таких историй было не слишком много!