Печать богини Нюйвы
Шрифт:
И Сян Александра Джи. Она, морщась, подумал парень, наверняка теперь и знать его не желает. Думает, что он нарочно ее обманул, не сказал всей правды, решил заманить в ловушку.
– И что делать? – спросил он сам себя, мигая спросонья. – И как быть?
Ответить в пустой квартире ему, конечно, никто не мог. Но вместо ответа, будто насмехаясь над незадачливым «стратегом», зазвонил телефон – долго, протяжно.
Ин Юнчен махнул рукой, словно пытаясь отогнать от себя назойливую муху. Телефон все продолжать звонить, не замолкал, и в его переливчатой трели парню вдруг почудились тревожные нотки. Он потянулся, глянул мельком
– Господин Лю Юнчен? – раздался в трубке осторожный, округлый голос. – Адвокатская компания «Мин Са и сыновья» беспокоит вас. Не уделите ли вы нам час своего драгоценного времени?
Лю? Лю Юнчен? Парень, зевая, едва не сообщил звонящему, что тот ошибся номером, а потом вздрогнул и чуть ли не с досадой хлопнул себя по лбу. В последние десять лет он так редко использовал фамилию отца, что почти позабыл свое настоящее имя. Никто уж и не звал его Лю – да и зачем? Ведь на самом деле юнца, который возжелал завоевать мир своими силами и без помощи семейных связей, юнца, взявшего себе материнскую фамилию, – его уже не было.
Но тогда почему, мелькнула у парня мысль, и он окончательно проснулся, с чего какой-то незнакомый, чужой законник зовет его именем десятилетней давности?
– По какому вопросу звоните? – отозвался Юнчен, который совсем не расположен был вежливо ворковать по телефону. – Мне сейчас не требуются услуги адвоката.
– Конечно же, конечно, – охотно согласился его собеседник. – Но уважаемый дом Мин Са беспокоит вас по не связанному с юридическими тяжбами делу. Рады сообщить, что судьба благоволит к вам. Крайне благоволит.
– Неужели? – раздражаясь, осведомился парень, который в последнее время благоволения этого совсем не замечал.
– О да, – прошелестело в трубке. – Знакомо ли вам имя госпожи Сян Тьян Ню?
Ин Юнчен рывком сел в кровати, не веря своим ушам.
– Она оставила вам наследство, – с почтением и неизменной вежливостью сообщил бесплотный голос. – Не будет ли с нашей стороны дерзостью попросить вас приехать в наш офис лично?
Из адвокатской конторы Юнчен вернулся в состоянии, которое можно было охарактеризовать одним словом – недоумение. Велеречивый господин Мин Са, возжелавший лично, из рук в руки, передать ему наследство Тьян Ню, говорил так хорошо и так много, что под конец беседы у парня не на шутку разболелась голова. Поэтому он, забрав с собой длинный и узкий ящичек, поспешил торопливо поставить свою печать на нужных бумагах и сразу же откланялся.
Адвокат наверняка решил, что имеет дело с неотесанным грубияном, но Юнчену сейчас было на чужое мнение наплевать. Другие проблемы одолевали, поважнее.
Например, само наследство. Факт того, что бабушка Сян Джи вообще решила ему что-то оставить, вводил сына почтенных родителей в ступор. Он понимал, что ничего не понимает. Совсем.
Во-первых, близко ему с Тьян Ню познакомиться не довелось, да и особой дружбы меж их семействами не водилось. Десять лет назад, конечно, Юнченов отец и председатель Сян лелеяли замысел поженить старших детей. Но то был деловой контракт, взаимовыгодный причем. У Сянов всегда было влияние, у Лю – деньги, вот и замыслили патриархи попользоваться друг другом и заодно устроить жизни своих отпрысков.
В то время, размышлял Юнчен, бабушка Сян Джи, пожалуй, и могла что-то ему оставить – как будущему
И был еще один момент, тревожный, загадочный. Адвокат Тьян Ню обмолвился как бы между прочим, что наследство это «давно дожидается хозяина». Не год, не десять лет – куда как больше. Значит, размышлял парень, старая госпожа Сян оставила его загодя. И на решение этой женщины не влияли ни планы ее сына, ни, что важнее, планы самой Сян Джи. Что-то она знала или думала, что знает…
Ин Юнчену внезапно стало нехорошо – загудело, застучало в висках. На одно долгое мгновение он будто перенесся в собственный сон, тот самый, где текла по его лицу и рукам кровь, окрашивая весь мир в багрянец и пурпур.
Парень потряс головой, отгоняя видение. Прятать голову в песок он не умел, поэтому приходилось признать – тут определенно творилось что-то странное, и связано это все было с семейством Сян. С Тьян Ню и Сян Джи.
И, возможно, наследство – самый обычный на вид деревянный ящик – даст ответы на вопросы. Ин Юнчен сжал губы и решительно начал распаковывать то, что сочла нужным передать ему старая госпожа. Ткань, картон, плотно перетянутый бечевкой, снова ткань… Тьян Ню явно позаботилась о сохранности своего подарка.
И не зря.
Часто моргая от удивления, парень рассматривал длинный узкий оружейный футляр, мягко, бархатно поблескивающий в его руках. Он знал – черт побери, все знали, это рассказывали в школах на уроках по истории искусств! – что в кругу синологов бабушка Сян Джи по праву считалась специалистом самой высокой категории. Несколько громких исторических открытий, монографии по истории Древнего Китая, консультации исторических фильмов… долгая многолетняя работа в Музее императорского дворца. Так что могла положить в такой футляр такая женщина?
Осторожно, едва ли не с опаской, он приоткрыл чехол.
И замер, чувствуя, как головная боль нарастает, становится оглушающей. На темной подложке, аккуратно зафиксированный тонкими, едва заметными крючками, лежал кинжал. Очень простой, изогнутый, с удобной даже на вид рукоятью, украшенной тонкой резьбой. Он выглядел новым, но был… он старым. Юнчен откуда-то знал это. Знал так же хорошо, как собственное имя.
В висках уже не просто стреляло – боль, ритмичная, будто накатывающие на берег волны, билась о стенки черепа. Парень потер лоб и, раздражаясь на себя – ну что за девичьи слабости! – взял кинжал в руки, поднес к глазам.
По рукояти тусклой, едва заметной паутиной вились иероглифы. «Владеет мной, – морщась, прочитал Ин Юнчен, – тигр Юга, господин над многими, повелитель Чу, и имя ему – Сян Юн».
Древнее имя вонзилось в мозг, будто сталь, раскололо напополам будущее и прошлое. Молодой человек сполз на пол, тяжело дыша. Перед глазами помутнело, мир словно подернулся дымкой, отдалился – и он вновь оказался… где-то. Где-то далеко, там, где не было ни Тайбэя, ни Тайваня.
В руке его, покрытой кровью и мозолями от тренировок с оружием, лежал все тот же кинжал, и он знал, как пользоваться этим оружием. Он умел убивать. Небо, низкое, серое, нависало над ним, и собственное тело казалось очень тяжелым, но для смерти – и своей, и чужой – время не пришло. «Пока, – заворочалась в сознании Ин Юнчена чужая – и своя! – мысль. – Пока не пришло».