Печать Хаоса
Шрифт:
Арбалетчик выронил оружие и достал небольшой кинжал, собираясь поразить воинственного жреца в шею. Не вышло: Альбрехт проколол его мечом и плюнул на бесчувственное тело. Гунтар, вставая, кивнул в знак благодарности. Тот, кого ему удалось одолеть, был недвижим, глаза его тупо уставились в пустоту, спина была переломлена.
– Готовьте щиты!
Стефан выводил солдат во двор. В поднятые щиты ударилось несколько арбалетных стрел. Снова грохнула аркебуза, и один из солдат беззвучно упал. Стефан выругался и забрал щит у убитого, оставшиеся солдаты бросились на конюшню.
– Два арбалетчика, один
– Я пойду, – сказал один из солдат, Вильгельм, тот, кто нашел часовню, – разберусь с ним.
Альбрехт вызвался его сопровождать. Стефан кивнул, и двое, пригнувшись и петляя, побежали через двор.
– Готовьте лошадей! – скомандовал капитан. – Гунтар, ты можешь держаться в седле?
Гигант поднял залитое кровью лицо.
– Конечно, я от этого не в восторге, но, в общем, могу.
Карл быстро перезарядил ружье. Оно служило ему уже без малого десять лет, и он практически сроднился с ним. Друзья говорили, что оружие ему дороже жены, и это была чистая правда. Точностью и дальностью стрельбы с его ружьем не могло сравниться ни одно другое. Дважды он завоевывал призы на соревнованиях среди всех стрелков армии Остермарка и даже однажды получил памятный знак из рук самого графа-выборщика – золотую булавку, увенчанную черепом в венке и с пулей в зубах. Но она уже давно ушла в уплату за женщин и выпивку.
Снова вскинув оружие, он прицелился. Двор опустел, но предатели все еще прятались в конюшне и должны были рано или поздно показаться. Почему бы и не подождать? Терпения у него было предостаточно.
Двое пробежали несколько минут назад, но тогда он перезаряжал ружье и не смог выстрелить. Не важно: тот, кто был по-настоящему нужен ему, жрец-еретик, как раз прятался в стойлах. Ну сколько же можно упускать такие возможности?! Надо было покончить с ним уже давно, когда тот бежал по двору, но выстрел оказался неточен, и пуля лишь оцарапала ногу. Другой выстрел был сделан с достаточно большого расстояния, через два дверных проема, и Карл не удивился, что вышла промашка. Впрочем, пуля нашла одного из солдат – уже неплохо.
Он дышал медленно и ровно, как и положено меткому стрелку. К стойлам шли около дюжины человек, пригнувшись, сжимая мечи и алебарды. Один упал со стрелой в груди. Часовня вовсю пылала. Он прищурился и задержал дыхание, заметив какое-то движение. Из конюшни высунулся солдат. «Вот глупец», – подумал Карл и спустил курок. Человек упал, заливая кровью снег. Карл быстро и методично перезарядил ружье и снова занял исходную позицию.
– Давай, жрец, давай, – шептал он про себя.
Сам граф назначил награду за голову этого человека – достаточную, чтобы можно было уйти на покой. Самое то – купить постоялый двор и жить себе без забот, охотиться в свое удовольствие. Жена не стала бы беспокоиться, что он редко показывается дома – к этому ей было не привыкать, но наверняка обрадовалась бы, что отец ее детей больше не солдат. Ему не слишком хотелось оставаться в армии – для Остермарка кое-что уже было сделано, а теперь оставалось только застрелить жреца и отправиться на заслуженный отдых.
Он знал, что в конюшне не больше полудюжины человек,
Убивать зеленокожих и мародеров на севере было куда проще, чем стрелять в таких же имперских солдат, как и он сам. В нем все восставало против того, чтобы нажать на курок и убить человека в лиловом и желтом, но он напомнил себе, что это еретики, поклоняющиеся Хаосу, а значит, больше не люди Остермарка, но разносчики заразы, лжи и предательства, и жрец – худший среди них. Он уже покушался на самого графа и тем себя приговорил. Как только можно предать себе подобных?
Карл увидел внизу маленькие быстрые фигуры в черном. Они двигались так тихо и так стремительно, что казались не людьми, а, возможно, демоническими союзниками жреца. Лучше уж не думать о них.
Сзади под чьей-то ногой скрипнула ветка. Наверно, один из этих неуклюжих арбалетчиков. Эти парни совсем безнадежны. Он просто не пережил бы, если бы прикончить священника удалось кому-то из них. Проигнорировав звук, он продолжал внимательно следить за конюшней.
Внезапно кто-то приставил кинжал ему к горлу.
– Славная пушка у тебя, дьявольское отродье, – хрипло прошептал неизвестный и перерезал ему аорту.
Вильгельм держал Карла, пока тот не затих окончательно. Он вытер кинжал о лилово-желтую форму стрелка и поднял взгляд на Альбрехта. Сержант указал пальцем вниз по склону, где притаились двое. Вильгельм дал Альбрехту понять, что тот должен оставаться на месте, и, пригнувшись, двигаясь, словно дикая кошка на охоте, быстро скользнул вниз. Альбрехт пожал плечами и уселся в снег, держа в руках ружье убитого. Дорогая штуковина, вся в тонкой гравировке и золотой инкрустации. Интересно, сколько дал бы за нее инженер Маркус?
Вильгельм вернулся буквально через несколько секунд, с окровавленным ножом.
– Готово?
– Ага.
И они вдвоем побежали по снегу на помощь капитану.
Пришпорив коня, Стефан поскакал прочь от конюшни. Двое людей, подкравшиеся к самому входу, преградили ему путь алебардами, и он чуть не вылетел из седла при резкой остановке. Конь встал на дыбы и забил в воздухе передними ногами. Один воин бросился вперед, вонзив алебарду в грудь коня, и тот упал, пронзительно заржав. Стефан тяжело рухнул наземь. Над ним мелькнула алебарда, которую вовремя отбил удар боевого молота. Жрец размозжил нападающему голову и далеко отбросил бездыханное тело.
– А ты еще спрашивал, могу ли я держаться в седле, – мрачно заметил он и ударил второго солдата в плечо.
У того безжизненно повисла рука, оружие выскользнуло из разжатых пальцев. Второй мощный удар пришелся по голове.
Стефан поднялся с помощью одного из солдат и отряхнулся. Против них было девять человек. Один заорал: «Умри, предатель!» – и бросился на жреца с мечом. Тот поймал удар на рукоять боевого молота и ударил нападающего коленом в пах, а потом добил рукоятью молота о шее. Поставив ногу на спину убитого, он высоко поднял молот и загремел: