Печать льда
Шрифт:
– Прими жертву, Хозяйка Погани! – исступленно прошептал Олфейн. – Дай мне неистовость и храбрость, которую ты даешь клейменым! Возьми меня под свое покровительство! Отметь меня знаком!..
Меч вспыхнул, едва он произнес последнее слово. Огонь побежал по гарде и клинку так, словно Рин облил металл ламповым маслом. Олфейн вздрогнул и сунул руку в пламя, но уже в следующее мгновение боль ясно дала ему понять, что и в этот раз Хозяйка Погани не принимает его жертвы.
– Но почему?! – вскричал Рин Олфейн, прижимая обожженную руку к груди.
Тишина была ему ответом. Только
«Костер, нужен костер!» – зашептали пересохшие губы. Путаясь пальцами в узлах, Рин сбросил с плеч плащ и отправил его в огонь. Стянул с головы колпак и тоже бросил его в пламя. И полотняный пояс скормил огню. Надергал стеблей колючки, уже не чувствуя боли даже в обожженной руке. Опустился на колени у взметнувшегося пламени, зажмурился и принялся торопливо бормотать то ли заклинания, то ли молитвы.
Он причитал бы еще долго, если бы вдруг не услышал шаги. Легкие, редкие шаги, словно кто-то не то едва ковылял в его сторону, не то переступал с ноги на ногу, не двигаясь с места.
Олфейн замер, прикусил задрожавшую губу и почти сразу над истлевающими угольками костра разглядел силуэт незнакомца, приближавшегося со стороны Погани. Сначала ему показалось, что над плечами неизвестного торчат рога или шипы невидимых крыльев. Рин похолодел от ужаса, но вскоре разглядел рукояти мечей. Он еще успел удивиться столь странному способу переноски оружия, затем различил лохмотья плаща, блеск какого-то странного доспеха и третий меч, болтающийся на поясе незнакомца и чиркающий ножнами по земле.
– Охотник! – радостно прошептал Рин, коснулся лбом дорожной пыли и торжественно произнес затверженные слова.
Незнакомец замер в пяти шагах, но ни единым жестом не дал знать, что слышит обращенную к нему просьбу. Рин бросил взгляд на лицо охотника. Оно было затянуто тканью, но глаза незнакомца поверх повязки смотрели в глаза Олфейна. Смотрели внимательно и неотрывно, но отчего-то казались безжизненными, словно на парня смотрела сама смерть. Или все дело было в глубокой тени и ввалившихся глазницах?
Юноша перевел дыхание и успел произнести положенное обращение еще раз, когда незнакомец наконец шевельнулся и едва слышно спросил:
– Просить? Рука? Помощь? Опекать? Не понимать…
Рин не разобрал его голос, потому что голоса не было.
Он даже не назвал бы услышанное шепотом. Это был едва различимый шорох. Верно, так бы разговаривал умирающий, если бы дух его прощался с плотью словами, но сейчас думать об этом молодой Олфейн не мог. Он радостно закивал и, не вставая с колен, рванул ворот, сдернул с тонкого шнурка желтый перстень с белым камнем и вытянул его перед собой, торопливо подбирая слова полузабытого языка, пригодного ныне только для молитв.
– Да! Мне нужен опекун. Если ты согласен стать опекуном и покровителем дома Олфейнов хотя бы на год, надень перстень магистра.
– Перстень?.. – недоуменно спросил незнакомец, странно коверкая слово, и медленно протянул руку: – Помощь?..
– Ведь ты клейменый, да?..
Задыхаясь от волнения,
Проверенное колдовство не удалось. В ладонях у Олфейна что-то вспыхнуло, и волна света мгновенно охватила ладонь незнакомца, скользнула под его одежду, накрыла лицо, вторую руку, захлестнула все тело и нестерпимо засияла, заставив Рина зажмуриться. Где-то в отдалении зародился крик, но не прозвучал, а обратился порывом ветра, который облизал лицо и руки Олфейна нестерпимым жаром.
В то же самое мгновение Рин почувствовал огромное облегчение, словно весь огромный каменный холм Айсы свалился с его плеч! Слабость охватила его, руки и ноги задрожали, словно он только что завершил беспрерывный путь длиной в тысячу лиг, но сердце его пело от легкости и полета!
Вот только незнакомец выдохнул и повалился навзничь, обратившись в темное и безжизненное тело. Еще не понимая произошедшего, превозмогая бессилие и одновременно глупо улыбаясь, Рин потянулся к откинутой руке найденного опекуна и почувствовал, что тот умирает. Может быть, он еще не взошел на порог смерти, но смерть начала затягивать на его горле смертный плащ.
«А, может быть, ты и есть Хозяйка Погани? – промелькнула шальная мысль. – Камрет говорил, что она не любит холода… Но разве может повелительница пламени сама страдать от ожогов?»
Рин метнулся вперед и наклонился к закованной в закопченную сталь груди. Сердце незнакомца едва билось, дыхание трепетало подобно тлеющему огню, руки были холодными, а лоб даже сквозь ткань пылал пламенем. Рин провел пальцами по мерцающему на тонком запястье отпечатку его собственных пальцев и решительно взялся за обе руки только что обретенного опекуна. Времени на раздумья не оставалось. Сил на ворожбу не было, сумей Рин даже подняться на ноги, он не прошел бы и десятка шагов, но и другого выбора, кроме как вытаскивать незнакомца из-за смертной черты, – не было тоже.
Глава 2
АЙСА
Вольного города не должно было существовать. А уж если он вопреки воле Единого или вследствие его недосмотра случился, то должен был подчиняться ближайшему королю или, на худой конец, какому-нибудь воеводе, что конечно же мгновенно и справедливо умалило бы исконные айские вольности. Именно так считали многочисленные скамские короли, орлинги тарсов, вожаки вельтов, таны айгов и шиллов и прочие с той или иной степенью справедливости коронованные правители обитаемых земель. Правда, считать-то они считали, но так и не смогли вынудить «айских наглецов» оплатить хоть один из счетов, коих было предъявлено к оплате предостаточно.