Печать Медичи
Шрифт:
— Он говорил об этих родимых пятнах еще тогда, когда крестил тебя в Кастель-Барте, — сказал Якопо. — Хотя любой, кто близко знаком с Медичи, скажет, что твое происхождение легко выдает разрез глаз.
Я непроизвольно коснулся глаз рукой.
Якопо заметил мой жест и кивнул.
— Для меня совершенно очевидно, что ты — Джакомо, мой сын.
Разрез глаз!
Был только один человек, который все время разглядывал мои глаза. Леонардо да Винчи. Однажды в монашеской трапезной в Милане
И эта правда меня смущала, возбуждала и глубоко тревожила.
— Отец Альбиери погиб из-за меня, — сказал я.
— Он прислал мне записку, сообщавшую, что идет на встречу с моим агентом Сандино и сопроводит тебя и печать ко мне.
— Я сразу понял, что жизнь отца Альбиери в опасности, потому что не нанимал никакого Сандино для того, чтобы разыскать тебя. Ведь я думал, что тебя уже нет на свете.
— Сандино убил священника, — сказал я. — Он с такой силой ударил его дубинкой, что размозжил ему череп.
Якопо кивнул.
— Да, — подтвердил он. — И я понимаю почему. Сандино должен был убить отца Альбиери, чтобы тот не предупредил меня, что мой сын нашелся, а печать Медичи находится в руках Чезаре Борджа.
— Это произошло на моих глазах. Поэтому я убежал от него.
— Молодец, что убежал. Если бы ему было выгодно, Сандино убил бы тебя, не задумываясь ни на секунду. Когда отец Альбиери исчез, я решил взять этого негодяя хитростью. Хитрость против хитрости. Я дал ему знать, что найму его, и предложил двойную цену за то, чтобы он доставил тебя живым.
— Наверное, это и спасло мне жизнь, — сказал я.
— Я рад, что хотя бы этим тебе пригодился, — откликнулся он.
В знак признания я склонил голову.
— Я велел Сандино постоянно держать меня в курсе того, как продвигаются его поиски, — сказал Якопо. — Кроме того, я приказал распространить твои приметы среди цыган и попросил их немедленно сообщать, если появятся какие-то известия, касающиеся тебя.
— Так вот как получилось, что вы оказались среди тех, кто охотился на меня в лесу под Лоди!
— Ты должен непременно рассказать, как тебе удалось тогда скрыться.
— Это связано с длиной одеяний, которые носят монахини, — улыбнулся я.
И сразу стал вспоминать, как прятался под юбками Элеоноры. А потом о том, что делал в деревне в то утро, которое провел с Элизабеттой и Паоло, и вдруг все события, связавшие меня с семьей дель Орте, разом всплыли у меня в памяти.
— Вижу, что заставил тебя о чем-то задуматься, — сказал Якопо де Медичи, внимательно наблюдавший за моим лицом.
— Спасаясь от преследования все эти годы, я причинил
— Значит, ты должен наилучшим способом вернуть свои долги тем, кому ты обязан, — ответил он. — А я, как твой отец, помогу тебе в этом.
Потом я поднял руки и в последний раз взялся за висевший на моей шее шнурок. Сняв с себя кожаный мешочек, я положил его на стол и открыл. Вытащив оттуда Большую печать Медичи, я из рук в руки передал ее своему отцу.
Он поднял ее так, чтобы солнечный свет, пробивавшийся сквозь оконные ставни, упал на ее поверхность.
— Ты молодец, что смог сохранить ее!
По правде сказать, я не знал, как реагировать на эту похвалу — радоваться или нет.
Якопо де Медичи провел пальцами по выпуклому контуру своего фамильного герба.
— Мой кузен кардинал будет особенно рад тому, что печать снова в надежном месте. Возможно, он пожелает использовать ее для скрепления своего первого папского воззвания.
— Но он только кардинал! — изумленно воскликнул я. — Не думаю, что нынешний Папа позволит кому-либо издать папскую буллу от его имени.
— Папа Юлий умирает, — сказал мне Якопо. — И совсем скоро в Ватикане будет Медичи.
Якопо положил печать в тот же мешочек и повесил его себе на шею. Потом взял меня за плечи и вгляделся в мое лицо.
— Сынок! — ласково сказал он. — Прежде чем ты уйдешь и займешься своими делами, я бы хотел, чтобы ты хотя бы один раз назвал меня отцом.
— Отец, — с трудом выговорил я.
Совсем нелегко оказалось этому слову слететь с моего языка!
Глава 91
Был другой человек, к которому я относился как к своему настоящему отцу.
И по дороге к Элизабетте я начал думать о том, как мне найти способ отблагодарить Леонардо да Винчи за ту поддержку, которую он оказал мне в наиболее трудный и опасный период моей жизни. Ему я был должен больше, чем всем остальным.
Без вмешательства маэстро и двух его товарищей я бы утонул в водопаде. Его собственное дыхание вернуло меня к жизни.
И все свое отрочество, все годы моего превращения из мальчика в мужчину я питался его наставлениями, его интеллектом, благородством его духа.
Элизабетта снова жила в доме донны Козмы в Прато. Чтобы хотя бы частично возместить ущерб, причиненный городу, Медичи взяли на себя ремонт всех городских крыш. Донна Козма лежала в постели на первом этаже. Было очевидно, что жить ей осталось недолго. Мы вышли с Элизабеттой в сад, и я положил перед ней на стол набитую монетами сумку, которую дал мне Якопо де Медичи.