Печать Медичи
Шрифт:
— Но зачем это нужно Борджа? — удивился Грациано. — Капитан дель Орте — его верный солдат.
— Это так! — сказал Фелипе. — Но и верных солдат иногда коварно убивают. — Он пристально посмотрел на меня. — И как тебе удалось это подслушать?
— Я пошел к лошадям, а в это время мимо проехали двое.
— Это были шпионы Борджа. Они переговаривались между собой. Я услышал.
— Это хорошо, что ты хочешь поехать туда и предупредить наших друзей, — сказал Грациано. —
— Пожалуйста, не пытайтесь остановить меня! — воскликнул я.
Конечно, я не смог бы объяснить ни им, ни себе, почему стремлюсь навстречу опасности, в то время как более естественным было бы бежать от нее. Но я думал только о том, как добраться до Перелы прежде Сандино и предупредить капитана дель Орте. У него хватит и людей, и военного опыта, чтобы отразить нападение Сандино и его бандитов. Но нужно обязательно известить его об угрозе.
— Возьми мою лошадь! — предложил Грациано. — А я поеду на повозке с хозяином.
Фелипе вложил в мою руку несколько монет.
— Возьми это, — сказал он. — Тебе могут понадобиться деньги. Я скажу маэстро о том, что случилось.
Грациано тоже дал мне кое-что. Это был длинный кинжал.
— Эта штука тоже может тебе пригодиться!
На прощание Фелипе сказал:
— Если решишь вернуться, мы с радостью примем тебя назад! А пока делай что можешь. — Он ласково потрепал меня по голове. — Надеюсь, мы еще встретимся, Маттео!
Я тихо повел лошадь Грациано прочь из лагеря. Оказавшись вне поля зрения караульных, я вскочил в седло и поскакал в сторону Перелы.
Но как бы быстро я ни скакал, лишь на следующий день, около полудня, добрался до места слияния двух рек. На скаку заплатив пошлину, галопом промчался по мосту и ринулся вверх на холм, на вершине которого стояла крепость.
И лишь тогда увидел дым, уходящий в небо.
Увидел распахнутые настежь ворота.
И понял, что я опоздал.
Часть третья
Месть Сандино
Глава 22
Первым моим порывом было пришпорить коня и броситься в крепость.
Но я этого не сделал.
Натянув поводья, я стал осматривать здание. В окнах не виднелось никакого движения. Не слышно было ни звука, который свидетельствовал бы о том, что бой еще продолжается.
Но было ясно, что все произошло совсем недавно. Иначе все бы уже сгорело и перестало дымить.
Неподалеку в поле стоял крытый загон для скота. Там хранился фураж и корма, заготовленные для скота на зиму. Я завел туда свою лошадь, задал ей корму и, вернувшись к крепости, осторожно вошел внутрь.
Гвардейцы
Ни женского плача, ни мужских стонов. Только столбы дыма, безмолвно уходящие ввысь.
А потом я увидел капитана дель Орте. Он был обезглавлен.
Голову его насадили на пику рядом с конюшней, а рядом в странной позе лежало обезглавленное тело. Перед ним на земле распростерлись еще два тела. Россана и Элизабетта! Одна рядом с другой.
Нетвердым шагом я приблизился к ним.
И сразу увидел, что обе живы. Но платья на них были разорваны, и обе девочки были в крови. Я не сразу понял, чья это кровь — их отца или их собственная.
От ужаса у меня перехватило дыхание, и я не мог вымолвить ни слова. Я навидался уже разных смертей. Дважды на моих глазах произошло убийство, дважды я смотрел, как убивают беззащитных людей, и не мог вмешаться. Одним из них был лейтенант, задушенный за обеденным столом в нескольких шагах от меня. А еще раньше я присутствовал при том, как Сандино размозжил голову священнику. Но увиденное теперь было еще страшнее, потому что свидетельствовало о жестоком надругательстве.
На мое лицо упала снежинка.
— Россана! — прошептал я. — Элизабетта!
Это неправедно, неправедно! Неправедно, когда девушку берут насилием. Мужчина, который делает это, ниже зверя, хуже зверя. Насилие над женщиной — это преступление, исправить которое нельзя.
Я упал перед ними на колени. Протянул руку и коснулся их лиц. Я не отводил глаз от лица Россаны, но она глядела мимо меня, даже не повернула лица в мою сторону. И тогда я тоже опустил глаза — от стыда. Но это был стыд не за нее, а за себя, за то, что я — мужчина, ибо именно мужчина сотворил с нею весь этот ужас.
Но Элизабетта, которая так долго жила в тени своей сестры, не отводила своих глаз от меня. Она встретила мой взгляд храбро, хотя и с упреком, словно говорила: «Вот я и увидела, что может мужчина сделать с женщиной, и если в этом заключается ваша сила, то я выдержала ее натиск. Я презираю вас за это и никогда больше не буду бояться ни ее, ни чего-либо другого».
Увидев это в ее глазах, я совершенно пал духом.
Тогда Элизабетта мудро заметила:
— Мне совсем не стыдно смотреть на тебя из-за того, что со мной случилось, Маттео.