Печать на устах. Рыцарь
Шрифт:
До поселка добрались уже после полудня. Как и большинство поселений светлых альфаров, он располагался на холме, обнесенный невысокой оградой. К распахнутым воротам вела широкая накатанная дорога, по обе стороны от нее раскинулись сады. Зима тут миновала уже давно, на многих яблонях распускалась листва и первые цветы. Несколько садовников хлопотали, ухаживая за деревьями и плодовыми кустарниками, что-то подрезая, что-то выпиливая, обмазывая раны на стволах варом и собирая мусор в кучи. На фургон не обратили никакого внимания. Лишь один садовник, помоложе, на миг оторвался от увлекательного
Работа кипела и на небольших огородиках, большая часть которых, как лоскутное одеяло, покрывала склоны холма. Тут и там на грядках копошились женщины всех возрастов, кроме самых старых. Альфары тщательно выпалывали каждую лишнюю травинку, рыхлили землю, ровняли дорожки, а некоторые уже сеяли семена или рассаду. Места было мало, и каждый клочок земли был либо грядкой, либо дорожкой между грядками. Тут и там торчали столбики с повязанными на них тряпицами – границы отдельных участков. Женщины были любопытнее – примерно половина побросала работу, шёпотом переговариваясь друг с другом, а одна девушка, отпросившись у матери, бегом кинулась в поселок, немного опередив артистов.
На улицах народа было мало – играли возле домов дети, какая-то женщина вешала белье, другая шла с ведром воды. Но, чем ближе к центру, тем громче слышались голоса. Очевидно, большинство было либо на огородах, либо там.
Главная площадь поселка была и торговой – там ровными рядами стояли грубо сколоченные деревянные столы, где были разложены немудрящие товары. Судя по количеству столов, здесь обычно бывала более оживленная торговля. Сейчас только десяток торгашей устроились со своими товарами – горшки, ложки, кожаная обувка, кое-какие скобяные изделия, мешочки с различными травами. Покупателей было мало, и большинство продавцов откровенно скучали, думая только о том, как бы поскорее вернуться по домам и от нечего делать болтали с соседями.
Появление фургона артистов вызвало некое оживление. От ближайших домов спешили альфары – мужчины, женщины, вездесущие мальчишки. Янсор, гарцуя на скакуне, сверху вниз посматривал на собравшихся.
Среди торговых рядов за невысокой оградой из тонких кольев, вбитых вплотную друг к другу, стояло резное изваяние Покровителя Рирена*, которому поклонялись альфары, считая, что ему обязаны своим созданием все разумные существа. От капища – в проеме на месте ворот было видно не только высокий столб с ликом Покровителя, но и кострище, на котором сжигали дары, - навстречу вышел старейшина поселения, исполнявший и обязанности жреца.
(*Рирен – он же Рир-Зверь. Один из девяти Покровителей, считался создателем и хранителем диких зверей и птиц. Но альфары считают именно его творцом первого разумного существа, Эля-Человека, от которого произошли все расы, и поклоняются отдельно.)
– Вы кто такие и что вам здесь надо? – строго спросил он. Ростом светлый альфар был невысок и тонок в кости, но взгляд из-под бровей был так тверд и хмур, что артисты поневоле оробели. Мастер Боар, как всегда, взял на себя переговоры.
– Приветствуем вас, - начал он. – Мы – бродячие артисты. Проезжали мимо и решили заглянуть в ваш чудесный поселок, чтобы…
– Нет.
– Прошу прощения, но…
– Я сказал: «Нет!» - громче повторил старейшина. – У нас всего несколько дней назад завершилась
– Весенняя ярмарка закончилась, - промолвил мастер Неар. Это была не слишком хорошая новость – ведь на ярмарках всегда можно хорошо заработать.
– Да, закончилась. И на ней уже выступали одни такие же, как вы, - старейшина смерил группу артистов таким придирчивым взглядом, что робкая Соэль поспешила спрятаться за спину матери.
После такого ответа оставалось лишь повернуть повозку и отправиться восвояси. Но мастер Боар не привык сдаваться. Труппа была в двух шагах от того, чтобы покинуть Сапфировый Остров. Им предстояло путешествие по Ничейной Земле и следовало сделать запасы. И медлить не стоило – мужчины не рассказали в подробностях женщинам о том, что видели на берегу реки, но то, что они привели с собой двух коней и принесли кое-какие припасы, говорило о многом. И все догадались, о ком упоминал старейшина.
– Но мы готовы выступить за еду, - предложил глава труппы. – Нам немного надо. Сборы на Острове были невелики. Нам, если честно, вообще не сопутствовала удача. Мы хотим как можно скорее покинуть эти места и отправиться дальше по Архипелагу в надежде, что где-то нам повезет больше.
– Да, - важно кивнул старейшина, - там хорошо, где нас нет. Так было, и так будет всегда. Поэтому не стоит ныть, что мы плохо живем. А вместо этого надо стараться сделать мир вокруг себя лучше. И так поступаем мы все, - он обвел широким жестом добрую половину поселка. – Мы честно трудимся, возделываем эту землю, молимся Рирену, - последовал ещё один взмах рукой, в сторону капища, - и не ропщем на тяготы жизни. Ибо трудности нужны для того, чтобы их преодолевать, укрепляя характер.
– Но мы так не можем. Это не всем дано, - осмелился возразить мастер Боар. – Мы тоже не ропщем на судьбу. И тоже стараемся делать всё, что в наших силах. Наши пьесы пробуждают в зрителях добрые чувства, веру в добро и справедливость. В то, что награда всегда по заслугам, по речам и делам каждого. И что надо стойко переносить удары судьбы…
Старейшина взглянул на актера заинтересованно.
– Пожалуй, вы можете дать небольшое представление, - подумав, согласился он. – Сомневаюсь, что мы много сможем вам собрать…
– Но мы привыкли довольствоваться малым, - подхватил глава труппы, подстроившись наконец под собеседника. – Если бы мы гнались за роскошью и легкой жизнью, то давно были бы придворной труппой у какого-нибудь Наместника.
– Тогда можете начинать! – провозгласил довольный альфар и отошел с таким важным видом, словно был лордом-Наместником этой провинции. В таких больших поселениях, да ещё и возле границы, откуда в любой момент могла прийти угроза нападения орков, людей или орды гоблинов, светлые альфары привыкли чувствовать себя более уверенно, чем крепостные слуги в замках или фермеры-одиночки, живущие в сердце Острова.