Печать павшего. Лики Судьбы
Шрифт:
Вместе с открытым полем вернулась и метель. Ветер сплетал из снежинок причудливые жгуты узоров и завивался в тугие спирали, завывая подобно дикому зверю. Подняв воротник и спрятав окоченевшую ладонь за тёплый отворот куртки, я следовала за щенком, которого буран определённо обходил стороной, и старалась не отставать. Найда же — бодро трусила вперёд, не оглядываясь. Лишь один раз, когда я случайно провалилась в снег по пояс, она приостановилась и терпеливо дождалась меня, после чего вновь продолжила путь, только комья слипшегося снега из-под лапок привычно полетели в моё лицо. Наскоро отряхнувшись, я прикрыла
Найда, приостановившись, подождала меня и предупреждающе тявкнула. Я насторожилась. Стремительно теплеющий ветер, хлопая за моей спиной снежными крыльями, приносил с собой запах опасности. Я подошла ближе к щенку. Опасность шагнула следом. Найда залилась отчаянным лаем и пушистым клубком закрутилась в моих ногах, словно стремясь меня защитить, словно стараясь опередить опасность, словно собираясь нанести удар первой… Я выхватила из ножен клинки, сомневаясь, правда, что они пригодятся. Невидимую опасность придётся побеждать иным оружием…
Мощный толчок в спину опрокинул меня лицом в снег. Перекатившись через левое плечо и не выпуская парники, я быстро вскочила на ноги и едва успела увернуться от следующего удара. Сквозь мутную пелену метели я не без труда разглядела очертания липкого снежного кулака и вовремя присела. Кулак невидимки со свистом пролетел над моей головой. Так-так-так… Слуги тени, конечно же. Охраняют священную границу. Не все, далеко не все безликие окажутся такими гостеприимными, как мой недавний собеседник, мимо слуг которого меня провела Найда. С остальными — придётся повозиться.
Пятясь и уворачиваясь от ударов, я молча поблагодарила мальчика-тень за помощь. Его щенок стал и моим левым глазом, и моим левым ухом. Когда кулак подлетал слева, Найда успевала переместиться на нужную сторону и вовремя предупредить меня лаем, а я — развернуться и уклониться. И мои манёвры оказались успешными вдвойне: я и не пострадала, и разглядела пресловутого слугу. Туманные очертания гигантской фигуры, плотно задрапированные бархатом снега, практически сливались с метелью… практически, но не полностью. А сердце мира однажды научило меня видеть то, чего не видят остальные, научило бороться с невидимой силой, и ранее мне удавалось с блеском применять на практике полученные знания. Получится и сейчас. Должно получиться.
Спрятав в ножны один клинок, я отскочила на приличное расстояние, сосредоточилась и смело протянула левую руку на встречу метели. Мёртвое тело — пустое тело, а пустоту всегда можно заполнить чем-то нужным и относительно живым… Ветер дико взвизгнул, метнувшись назад, когда я, улыбнувшись, поманила его к себе. Покрывало снега, ранее прятавшее слугу безликой от чужих глаз, стянулось вокруг невидимки плотным кольцом, чётче обрисовывая фигуру. Я глубоко вздохнула, всем своим существом впитывая запах магии бури, магии ветра, магии снега, магии холода, магии иного мира, — пока острые иголки пробудившихся чувств не закололи кончики пальцев онемевшей от стужи ладони. Пока только — кончики пальцев, но с каждой каплей силы жизнь будет возвращаться в мёртвую половину тела, пока однажды…
Новая сила чёрными кристаллами вечного льда засияла на подушечках моих пальцев. Размяв ладонь, я ловко ухватила ставшие заметными светящиеся нити метели и резко стянула их вокруг
Пронзительный ветер в последний раз взметнул к тёмным небесам снежные хлопья и затих, послушно свернувшись прозрачными крыльями за моей спиной, и вместе со слугой Судьбы умерла суровая зима и холодная ночь. Растаяли, превратившись в лужи и впитавшись в землю, огромные сугробы, зазеленели под нашими ногами робкие первые ростки травы, потеплел воздух, согревая и ласково обнимая за плечи, разгоняя ночной мрак, стремительно взошло солнце. Найда, подняв на меня умные блестящие глаза-бусинки, повертела головой, стряхивая снег, и одобрительно тявкнула. Я молча улыбнулась, благодарно кивнув ей, и пошла искать свой клинок. Дела делами, но оружие мне ещё пригодится.
Найда, проворно стрельнув мимо меня, понеслась по зеленеющей равнине, уткнувшись мордочкой в землю, и быстро пропала из виду, потерявшись в густой траве. Я обеспокоено нахмурилась. Куда ей взбрело в голову исчезнуть, когда у нас не так много времени?
— Найда! — тихо окликнула я непоседливого щенка. — Найда!..
Позади меня прошуршала трава. Я быстро обернулась и посмотрела вниз. Моя пушистая спутница смирно сидела рядом, положив к моим ногам клинок, и виляла хвостом. Острая белая мордочка вымазана в земле, в шерсти застряли травинки, в зубах зажат комок тёмно-зелёного мха. Наклонившись, я подняла клинок и потрепала щенка по ушам.
— Больше не пропадай, — предупредила я.
Найда насмешливо фыркнула, и, не выпуская из зубов новую игрушку, неспешно потрусила по полю, показывая мне дорогу. Бережно вытерев мокрый клинок о рукав куртки, я вернула его в ножны и последовала за своей проводницей, а под моими шагами уже распускались первые цветы. Синие, жёлтые, красные, нежно-розовые, незнакомые мне крупные венчики застенчиво поглядывали на нас из густых зарослей, то и дело прячась в траву под ленивыми порывами тёплого ветра. И заволокла ясное синее небо клетчатая пелена тонких облаков, спрятав от чужих взглядов солнце. И у меня при виде знакомой картины надрывно заныло сердце. Альвион — и его бесконечные сонные равнины, затянутое облаками небо, неповторимый запах чудес… Я слишком давно не была дома, слишком давно, а похождения Касси не в счёт…
Высокие травы путались под ногами, мешая идти и скрывая за своим причудливым плетением маленькую проводницу. Я прибавила шагу, чтобы не отставать. Найда тоже побежала быстрее. Скорее всего, от чего-то меня уводит… Вытаскивая ногу из очередного сплетения трав, я с удивлением обнаружила следующую неприятность — растения наотрез отказывались отпускать меня на свободу, обвившись вокруг моей щиколотки. Очередная не то ловушка, не проверка, конечно же… Вооружившись, я осторожно перерубила путы и замерла. Из перерезанных стеблей сочилась дымящаяся кровь, а в шорохе трав угадывались крики боли.