Печать Света или Зарница Нового мира
Шрифт:
— Ты, — попыталась хоть что-нибудь сказать, но слов не находилось.
Маска повернулась так, словно существо опустило голову и посмотрела на меня. Я даже почувствовала его движения, взгляд, даже руки на талии и грудь за спиной продолжала чувствовать. Но видела только эту чёрную маску.
— Всё хорошо, Ири, — мягко прошептало оно. — Поспи немного. Тебе нужны силы. А когда ты проснёшься и позовёшь меня по имени, я уже буду рядом. Обещаю.
— По имени? — не поняла. Действительно, как можно понять подобное. Я его не знаю. Ни этого мужчину или чем
Вопреки всему на меня навалилось такое спокойствие, что сил сопротивляться сну не было. Уже уплывая в него, я была твёрдая уверена — всё же я знаю его.
Глава 24.
Сколько я болталась в мареве сновидений, расплывчатым туманом заполнившим голову, не знаю. Лишь иногда улавливала какие-то картины, сюжеты, но они были почти не связаны друг с другом. Но, кажется, имели все признаки привязанности к этому миру.
Первым самым запоминающимися моментом было: клин чёрных драгосов, мчащихся куда-то с огромной скоростью через многие земли. Но в моём сне на них напали бездные. Страшно было смотреть как гордые существа сражаются до последней крови, когда их неистово рвут обезумевшие твари.
До безумия хотелось проснуться и не видеть всего этого ужаса, но сон всё не прекращался.
Правда, в какой-то момент один из самых огромных драконов, плюющихся во врага чёрным пламенем, вдруг исчез, оставив после себя чёрное облачко пыли, быстро истаявшей в ничто. Его собраться испугались не на шутку, принявшись ещё жёстче отбиваться. Вот только силы явно были не равны. Да и бездные всё появлялись и появлялись, словно их тянуло на эту несчастную поляну.
А я… я забыла, что это лишь сон. Переживала, ужасалась, молилась всем возможным Богам, чтобы этот ужас закончился, а драгасы спаслись и выжили! Сжимала кулачки, кусала губы, дрожала всем телом и молилась, скорее даже умоляла, будто чувствуя внутри, что меня слышат.
И меня, действительно, услышали! Всех драконов, одного за другим, стало вырывать с места сражения, но уже с белой пылью в остатке. А когда откинуло последнего, всю поляну затопило ярким, до боли слепящим светом. Бездные рычали, клокотали, булькали от нестерпимой боли и погибали в странном пламени. Жаль, что за их гибелью мне не дали досмотреть — меня тоже утянуло в очередное марево бессвязности происходящего.
Оно прекратилось у странной чёрной стены — второго запомнившегося момента. Ну, мне сначала показалось, что это стена. Но она оказалась прозрачной на столько, чтобы видеть то, что происходит по другую сторону.
Там была холмистая местность, усыпанная изумрудной травой, мелкими кустарниками, растущими отдельными кучками. С одного из холмов прекрасно были видны на горизонте леса с одной стороны, горы с другой. И те, и другие словно брали в кольцо эту местность. Будто защищали.
На самый большой холм, у которого и была разделяющая нас стена — хотя она висела в воздухе у самого края, — кто-то взбирался. Шустро так, будто каждый день проделывал подобное. А может так и было. Когда
Это был мужчина. Весьма высокий, крепкий, хотя кажется слегка субтильным, но это лишь из-за длинных ног и рук. На нём были лишь укороченные до середины икр кожаные штаны, сидящие на бёдрах, и небольшая жилетка. Голые участки конечностей — ног и рук, — а также шею и грудь украшали браслеты и тонкие шнурки с вставками мелких камней.
Но самое удивительное, что этот остроухий эльф — у него уши были даже побольше и поострее, чем у Рэинтила, — имел хвост! Толстый в начале спины и утончённый к кончику, увенчанному шерстью, словно львиный.
Волосы цвета спелой пшеницы явно доходили длинной до поясницы, но были заплетены в сложную косу, также как и «бусы» украшенную камушками, а ещё и пёрышками, ракушками и цветами.
Молодой мужчина был очень красив. Черты лица тоже напоминали утончённостью эльфийские. Только были куда острее и хищнее. И если бы не хвост, слишком заострённые уши, и кожа очень светлого бледно-василькового, почти как небесная лазурь цвета. Впрочем, у него и глаза были без радужек и зрачков, полностью матовые, но от этого не менее завораживающие своим странным сиянием.
— Ты опять пришёл сюда, — чуть позади мужчины раздался старческий голос.
К мужчине присоединился его сородич, но преклонного возраста, закутанный в длинную хламиду и опирающийся на крепкий посох. Интересно, он не устал забираться сюда? Всё же старость — не радость.
— Ничего не могу с этим поделать, — удивительно мелодичный баритенор, заставил мою кожу покрыться мурашками, а меня задержать дыхание — такой приятный голос. — Душа дрожит и зовёт куда-то.
— Душа? — приподнял старик тонкие брови и задумался. — Послушай меня, Интиас, грядут великие перемены. Возможно, твоя душа, как души многих из нас, чувствуют это.
— Думаете, у нас есть шанс на Великий Переход? — тревожно нахмурился красавец.
— Решение выносить не нам, — тяжело вздохнул его собеседник. — И коль Боги позволят, то мы исполним Переход. Если нет… На всё Их воля.
— На всё Их воля, — согласился Интиас и потёр правую грудь под ключицей привычным жестом.
Дальше же я осознала себя лежащей на мягкой кровати, накрытая одеялом под самый подбородок. Рядом со мной никого не было, но я точно знала, что в комнате не одна. Все мои мужчины были здесь.
— Как она? — глухо спросил Гэлдар. Голос мужа звучал так, словно он долго молчал, а сейчас еле нашёл силы, чтобы задать вопрос.
— Жар спал ещё час назад, — ответил Рэинтил. Эльф тоже был вымотан. А ещё был ближе всех к кровати. — Но сознание ещё не вернулась. Что же касается магического следа случившегося — он принадлежит самой Ири.
— Хочешь сказать, — рыкнул Роуш, — что малышка сама себя в такое состояние загнала? Она чуть не выгорела! Даже подсознательно маги и все другие владеющий магией знают свой предел, тело или сознание у них сами останавливают исчерпание источника!