Печать тьмы
Шрифт:
Пусть всё нутро противится, воет…
Ведьмочка бросилась защищать меня, хоть здорово рисковала собой. Значило ли это, что у неё остались какие-то тёплые чувства ко мне? Или я придумал всё? Нарисовал в мечтах идеальный мир, в котором Адалин могла бы полюбить меня? Не время сейчас думать о любви. Возможно, во мне говорят отголоски нашей истинности, и все чувства к ведьмочке однажды исчезнут?
— Держись рядом со мной, чтобы больше не угодить в ловушку, — говорит Рэйриан, похлопывая меня по плечу.
Нам всем сейчас лучше
— Это ты держись рядом со мной. Слышал, что сказал тот клыкастый? У меня теперь неприкосновенность. Если та демонесса, Тори, хочет жить, она выполнит его поручение. Иметь собственного демона, защищающего тебя, не так уж плохо. А, Рэйриан?
— Идиот! О чём ты думаешь вообще? Даже сейчас можешь шутить, хотя нужно со всей серьёзностью подойти к ситуации.
— Да брось, Рэй! Ну что ты вечно такой хмурый?
Может мне проще таким образом подавить все страхи? Усмирить сомнение, клокочущее в жилах? Не позволить себе сорваться к Адалин, чтобы защитить ведьмочку? И ведь понимаю головой, что ничего не смогу сделать, никак не помогу ей, а всё равно готов броситься в пекло и положить свою жизнь, лишь бы с ней всё было в порядке.
Глава 11. Адалин
Дымка с едва различимым кровавым оттенком расползается по полу кабинета ректора. Теперь Люциторума, разумеется. Достигая щиколоток, туманная пелена рассеивается, оседая едва ощутимой влагой на коже.
Я сижу на мягком диванчике. В горшке, стоящем рядом, когда-то рос высокий цветок, но теперь листья его пожухли, чудо, что не осыпались, точно кто-то собрал гербарий, закрепив его магическим столбом для поддержки.
Люциторум не спешит заводить разговор, и я тоже сохраняю молчание. Пусть тишина давит на виски, но я понимаю, что в это мгновение тёмный повелитель сканирует мои эмоции с помощью печати тьмы, поэтому не позволяю себе думать о чем-то лишнем.
— Ты очень смело повела себя на тренировочной площадке, Адалин. Если бы Джеймс видел это, он точно назвал бы тебя идиоткой, но в душе гордился.
— Я не сделала ничего необычного, повелитель. Поступила так, как поступил бы любой здравомыслящий человек.
— Мы все давно уже не люди, Адалин. Однако попытка засчитана. Я знаю, кто организовал эту сумятицу. И я возьму Тори на особый контроль, но благодаря тебе сегодня она осталась жива.
Вздрагиваю, хоть и стараюсь не подавать вида, что слова мужчины задели меня. Кем мне считать Люциторума? Демоном? Проклятым существом? Кем ещё? Раньше он точно был человеком, хоть и отрицает это теперь.
— Джеймса действительно пленили?
Люциторум встряхивает головой, смахивая с лица выбившийся платиновый локон, склоняет голову набок и, чуть щурясь, смотрит на меня.
— Как ты думаешь сама? У вас с принцем Тьмы есть связь.
И снова попытка испытать меня? Я не знаю, как много
— Связь из-за этого?
Тыкаю пальцем на грудь, в то самое место, по которому расползлось ожерелье печати тьмы. Люциторум улыбается правым уголком губ и ведёт плечом.
— Кто знает? Мне казалось, вы связаны куда теснее, но как скажешь, ведьмочка. Так что ты думаешь сама? Мог ли бессмертный попасться в лапы каких-то жалких обладателей магической энергии? Позволил бы им пленить себя?
Если Джеймс ослаб, разделив со мной свои силы, — вполне себе.
— В их вряд ли, если только сам Свет не спустился на финальную битву с вами. В этом случае они с Джеймсом будут на равных. Удастся ли Свету пленить брата? Всё это под вопросом, ведь я знакома только с одним из них, да и то не знаю всех его способностей, что уж говорить о Свете?
Градус разговора повышается, и мне бы сбавить немного, да ведь Люциторум сам задаёт неудобные вопросы, а Энергия не подсказывает, как лучше вести себя с ним. Значит ли это, что пока я всё делаю правильно? Буду надеяться, что всё так.
— Если Джеймс действительно оказался в плену, то мы зря теряем время, а вы бы не стали этого делать. Вам невыгодно терять сильных союзников. Могу лишь предполагать, что это просто уловка, дабы проверить, как поведут себя окружающие, поднимется ли хаос. Возможно, вы пытаетесь отсеять врагов, чтобы убедиться, что на вашей стороне останутся лишь истинные приверженцы?
Люциторум ухмыляется, садится в кресло и закидывает одну ногу на другую.
— Я понимаю, почему Джеймс выбрал именно тебя. Ты слишком умна для простой смертной, пусть сейчас ты и изменилась, о твоей смертности говорить теперь было бы глупо.
Ещё один…
Не могла ведь я стать бессмертной?
Такое не случается.
Я не переродилась, а магия, коснувшаяся меня, вряд ли подарила бессмертие, если только Джеймс не вампир, укусивший меня. Только вот на кровушку меня совсем не тянет, так что этот вариант отпадает. А может, всё как в книгах? Если допустить, что Джеймс — один из богов, он вполне себе мог наделить меня бессмертием. Но зачем было делать это против моей воли? Я не желала жить вечно, не просила об этом. Хотел защитить? Тогда выбрал ужасный способ.
— Где он? Джеймс? Когда он вернётся?
— Он вернётся. Не следует недооценивать его возможностей. Сейчас Джеймс действительно встречается со своим братом, но я не думаю, что надолго задержится там.
Кожа покрывается мурашками. Всё-таки я угадала? Появится ещё одно важное лицо этой истории? Свет? Но один раз он уже разделил душу брата с его телом и запер Джеймса в нижнем мире. Хватит ли у принца Тьмы сил, чтобы противостать брату теперь? Поделившись своей магией со мной, Джеймс мог ослабнуть. Очень надеюсь, что он выберется и вернётся ко мне.