Печать тьмы
Шрифт:
Глава 18. Адалин
— Открыто! — повторяю уже второй раз, так как стучащий какой-то несмелый. — Входите!
Дверь открывается. На пороге стоит худенькая девчушка. Русые волосы, постриженные до плеч, небрежно разбросаны. Они слишком тусклые, как и бледные покровы кожи. Я с ней незнакома, но по общим чертам сразу можно понять, что она из студентов академии. Демоны выглядят иначе и смотрят на тебя с презрением, словно ты низшее существо. Уж их надменный взгляд ни с чем не сравнится, никогда не спутаешь. Да и выглядят демоны сейчас живее смертных.
— Я
Артефакты?
Конечно!..
Вспоминаю нашу первую встречу с Люциторумом. Мадам Юми отказалась помогать ему. Её уже отправили в темницу? Мне бы хотелось встретиться с женщиной, попытаться вразумить её, чтобы встала на правильную сторону, да только как это сделать? Кто поверит, если я начну трубить, какие демоны на самом деле хорошие? Ладно… Не демоны, но их предводитель зла точно не желает. Демоны пока сами не понимают, на какой стороне играют.
— Конечно. Сейчас отправлюсь туда.
Девушка разворачивается, покачивается, и я едва успеваю подскочить с кровати, чтобы поймать её и не позволить рухнуть.
— Прости. Я ослабла, ещё не восстановилась толком. Я не хотела доставлять тебе неприятности.
— Ослабла? Почему?
— Я провела какое-то время в темнице, выступив на стороне магистра Стормиса, когда всё началось, а когда демоны окончательно сломили мою волю, я склонила колени перед Люциторумом.
Ну нет!.. Так дело точно не пойдёт. Такими действиями демоны не заставят студентов перейти на их сторону. Неужели Люциторум сам не понимает, что брать следует не силой? Он не заслужит уважения, если будет подобным образом склонять всех на свою сторону. Да ведь большинство студентов только ждёт прихода светлых, дабы избавиться от гнёта тьмы. Сейчас они притворяются, а потом обернут своё оружие против демонов. Они наглядно показали это вчера, когда Тори пыталась свершить самосуд над Байроном. Нехорошо это всё. Задачка передо мной предстоит непростая, но я прямо сейчас хочу пойти к повелителю и поговорить с ним. Понимаю, что придётся требовать, ведь сказать всю правду не смогу, но я буду отстаивать свою позицию.
Помогаю девушке присесть на кровать.
— Отдохни. Поспи немного, а я выполню поручение повелителя.
— Здесь? Мне п-правда м-можно?
— Конечно. Ты сейчас не дойдёшь до своей комнаты, а я не смогу проводить тебя, потому что заставлять повелителя ждать не следует.
Девушка сворачивается клубочком, закрывает глаза, как только её голова касается подушки. Её чересчур бледные кожные покровы пугают меня. Надеюсь, она быстро восстановится. Укрываю её одеялом и думаю, не влетит ли мне от Джеймса, когда он узнает, что я позволила спать в своей постели этой несчастной?
Надеюсь, проблем не возникнет.
Убедившись, что дыхание девушки ровное, я потихонечку выхожу и спешным шагом направляюсь в кабинет Люциторума. Для начала ему придётся ответить на мои вопросы, а уже потом займусь артефактами. Если у меня ещё получится. Когда я делала их раньше, во мне не было магии тьмы и уж тем более этой связывающей печати.
Избавит ли Люциторум меня от проклятой связи с ним, если
Я ведь в любом случае теперь играю на его стороне.
На мгновение в голове щёлкает мысль, что мне неплохо было бы обсудить всю эту ситуацию с кем-то знающим. Может ли тёмный повелитель отправлять мне видения с Энергией, чтобы перетянуть на свою сторону? Нет!.. Говорить никому нельзя, а ещё его реакция на след возлюбленной — такую нельзя придумать. Вряд ли девушка ненастоящая. Она раскрылась мне, и пока причин не доверять Энергии — нет.
Без стука залетаю в кабинет ректора. Люциторум поднимает на меня усталый взгляд, закатывает глаза и тяжело вздыхает.
— Вроде бы я не называл сегодняшний день днём открытых дверей. Что случилось, Адалин? Я ведь не приглашал тебя.
— Во-первых, мы не обговорили условия сделки, а во-вторых… вы велели мне заняться созданием артефактов.
— Это ключевое, Адалин. Я велел тебе заняться созданием артефактов, а не вламываться в мой кабинет. Неужели люди не понимают, что без приглашения навязываться не следует? Тебе повезло, что я устал и не хочу выдумывать наказание.
— Вам придётся выслушать меня.
Что-то я веду себя дерзковато. Наверное, следовало как-то поумерить пыл, да какой там? Чувство справедливости всегда одерживало верх, затмевая голос разума. И частенько из-за этого я здорово получала в школе от одноклассников. Конечно, я научилась молчать, и чаще удавалось сдерживаться. А теперь вот снова вспыхивает ярость.
— Прекрасно. Ты до сих пор выдвигаешь здесь свои требования только потому, что меня забавляет эта наглость, Адалин. Чем-то ты похожа на неё…
— Вы любили Энергию? Слухи о том, что вы убили её, не имеют под собой основания, верно?
Люциторум щурится, а я мне приходится прикусить язык. Я ведь сейчас могу сдать всю правду, о которой должна молчать.
— С чего ты сделала такие выводы? Все смертные верят в легенды, которые ходят обо мне. Разве нет?
— Всё верно. И я тоже верила. До сегодняшнего дня.
По факту я даже не лгу.
— Что же изменилось сегодня, ведьма? Почему ты вдруг решила занять мою сторону и оправдать мои злодеяния?
Люциторум поднимается со своего места, двигается в мою сторону, угрожающе глядя на меня. Он приближается и берёт меня за подбородок. От давления взгляда тёмного повелителя мне не по себе, но я стойко выдерживаю это испытание. Мы смотрим друг на друга, напоминая двух воинов, скрестивших мечи, выжидающих лучший момент для изучения противника и парирования атаки. Люциторум отпускает меня, улыбается и качает головой.
— Твои мысли для меня всё ещё недоступны, а ты молчишь… Мне приказать пытать тебя?
— В этом нет нужды. Ваша реакция на непонятный след, именно она заставила меня изменить решение. Я увидела любовь в ваших глазах. Вы любили Энергию. Любящий человек не смог бы убить. Почему вы никому не рассказали этого? Почему не попытались добиться справедливости?
— Всё это неважно! — рычит демон.
Его рык раскатывается, резонирует о стены кабинета, приглушаясь в них.
— Ты тоже никому не скажешь о своих наблюдениях. Или я никогда не избавлю тебя от печати тьмы. Говоря никому, я имею в виду и Джеймса тоже.