Печать Тора
Шрифт:
Огненный купол над головой становился всё слабее и прозрачнее. Я уже видела Морлемов, которые образовав плотную стену ждали, когда меня оставят силы. Над ними, в тени высоких стен, парил Бальтазар и смотрел на меня холодным и жадным взглядом.
Температура внезапно упала ещё ниже, и мороз заставил дрожать мои пальцы, и они, в конце концов, оцепенели. Я внезапно почувствовала невыносимую усталость. Мне просто хотелось лечь и больше никогда не вставать. Проклятый холод отнимал у меня силы, и Бальтазар прекрасно это
— Я ненавижу тебя, — закричала я. — Я ненавижу тебя за всё, что ты причинил моей семье. Ты слышишь, ты монстр?
Но ответа не последовало, вместо этого температура вокруг меня понизилась ещё на несколько градусов. Мои зубы застучали, так что я больше не могла говорить. Я ещё раз вдохнула причиняющий боль, холодный воздух и попыталась превратить его в огонь, но мой огненный купол стал лишь неощутимо сильнее.
В этот момент, когда я чуть не теряла сознание от холода, в стене слева рядом со мной, внезапно появилась фиолетовая дверь. Она слега переливалась в свете огненного купола, и её тоже сразу покрыл тонкий слой белого инея.
Я смотрела на неё, как на мираж. Затем в моё тело вернулась надежда и жизнь. Окоченелыми руками я открыла дверь, в то время как Морлемы вокруг меня злобно зафыркали и бросились на мой огненный купол. Их плащи загорелись, словно факелы.
Я услышала, как Бальтазар яростно закричал. Но его крик оборвался, потому что я зашла в свет и закрыла за собой дверь.
Я думала, что всё пройдёт быстро, и я снова выйду на рыночной площади Шёнефельде или в саду, позади нашего дома, или в замке в Тенненбоде. Но в этот раз что-то пошло не так, потому что я оказалась в пустоте.
Я была заключена в свете, вокруг меня всё дрожало, тряслось и громыхало, будто я попала в шторм. Рёв в ушах становился то громче, то тише и был похож на ураган, который снова и снова бушевал надо мной, то теряя силу, то набирая её вновь, чтобы нанести следующий удар.
Свет слепил меня и в какой-то момент я закрыла глаза и начала считать проходящие секунды, чтобы не потерять разум в пустоте времени пространства.
Иногда я думала, что уже потеряла сознание, и мне всё это снится, затем снова очень хорошо чувствовала тело, которое было заключено в пустоте и не находило выхода.
Снова я размышлял о том, кто меня всегда спасает в самую последнюю секунду. Всегда в тот момент, когда действительно уже больше не было шанса спасти свою жизнь.
Я забыла считать секунды, поэтому начала всё заново. В этот раз удача оставила меня. Возможно, теперь я попала в ловушку, которая уже всё это время была установлена для меня.
В последние месяцы я отважилась на многое и не раз рисковала жизнью.
Внезапно я пожалела, что проявляла такой оптимизм. Немного недоверчивого страха, такого как у Лианы, было бы на пользу, чтобы жить более
Тут что-то изменилось. Тряска стала мягче, буря затихла. Затем свет побледнел, и я упала увидев, как мимо меня пронеслась рама. Затем свет исчез, и я грубо приземлилась на ковёр в цветочек.
Подождите! Ковёр в цветочек? Я уставилась на рисунок с розами, будто страдаю галлюцинациями. Затем в нос ударил запах пыли, и это было слишком реальным для фантазии. Я вдалеке услышала голос, но с каждой секундой он становился всё громче, пока я не начала различать отдельные слова и, в конце концов, предложения.
— Как ты только можешь каждый раз попадать в такую ситуацию, — ругался возмущённый голос, будто неутомимо и сердито скандировал. — Абсолютное безумие. Ты хоть представляешь, как сложно следить за тобой и вовремя посылать в нужное место эту дверь?
Чем громче становился голос, тем больше казался мне знакомым.
— Это сумасшествие, просто сумасшествие. Я серьёзно задаюсь вопросом, почему ты делаешь это снова и снова, Сельма!
Вопрос выразительно завис в комнате, и я должна была признать, что он был абсолютно справедливым.
— Парэлсус? — в замешательстве прокаркала я и с трудом подняла голову.
Вещи, что стояли немного дальше, были ещё размыты, но я поняла, что, очевидно, приземлилась в гостиничном номере. В углу стояла широкая кровать, а на стенах висели эти безликие акварели, все похожие друг на друга.
Рядом с окном, которое было затянуто тяжёлыми, узорчатыми шторами, стоял стол, а возле него на стуле сидел пожилой мужчина в очках с толстыми стёклами и седыми, лохматыми волосами.
Там действительно сидел Парэлсус.
Мне на ум снова пришла небольшая деталь.
— Мы сейчас на островах Тики?
Я снова попыталась подняться и с трудом встала на колени, не спуская с Парэлсуса глаз.
— Нет, — неохотно признался он.
Затем снова вспомнил, что злиться на меня.
— Как ты можешь постоянно попадать в такую ситуацию? — спросил он, казалось, в сотый раз.
Мне удалось сесть, скрестив ноги, и я проверяла тело на наличие ран. Очевидно, Морлемы не смогли ко мне прикоснуться. Я просто была истощена из-за холода и бесконечного пребывания между дверьми. Кожа на руках и ногах горела, и я поняла, что чудом избежала сильного обморожения.
Восприятие моих органов чувств постепенно возвращалось с полной силой, и теперь я заметила фиолетовую дверь, прилепленную к стене и совсем невписывающуюся в остальную часть интерьера. Постепенно я начала понимать, что это Парэлсус постоянно спасал мне жизнь.
— Спасибо, — серьёзно прервала я его беспрерывные упрёки. — Я не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность, что вы сделали это для меня. Я обязана вам жизнью.
Парэлсус внезапно замолчал, услышав мои серьёзные слова.