Педагогические поэмы. «Флаги на башнях», «Марш 30 года», «ФД-1»
Шрифт:
– Что же делать?
– Иди назад! Я тебя отправлю через Баку! Я тебя не пущу, я не имею права!
– Как же ты меня через Баку отправишь?
– Я тебе дам бумажку.
– А печать у тебя есть?
– Печати нет…
– Ну, так и убирайся!.. Он меня через Баку отправит.
Я распорядился: всем коммунарам возвращаться обратно. Но коммунары в крик:
– Это все брехня! Наши возчики говорят.
Возчики что-то горячо доказывали в толпе коммунаров.
– Что вы тут говорите?
– Ны правда назад! Впырод можно, назад нэ нада.
– А вы откуда знаете?
– Наш
– Когда пришел? Когда говорил?
– Тры дня прышол.
– А чего ж ты молчал? – спрашивает Дидоренко.
– Нечиво гаварыть. Впырод можна…
Колька Вершнев подбегает красный, заикается до полного изнеможения.
– В-в-в-верно, н-н-н-адо идти!
Ребята взбудоражены, взволнованы, никому не верят и готовы лезть в какие угодно пропасти. Кто-то разговаривает с заведующим базой в таких горячих выражениях, что я посылаю туда дежурного командира. На Кольку я прикрикнул:
– Ты доктор, черт тебя заьери, а поднимаешь глупую волынку.
– А я г-г-г-говорю…
– Ничего не смей говорить, молчи!
– А к-к-к-как же?
Я приказываю Волчку трубить общий сбор. Когда все сбегаются, я приказываю:
– Становись!
– Куда становись?
– Стройся по шести лицом в городу.
Неохотно, надутые, злые коммунары разыскивают свои места в строю, оглядываются и все спорят, но я даю уже следующую команду:
– Равняйся! В оркестре!..
Удивленный Левшаков подымает палочку.
– Шагом марш!
Мы проходим с музыкой километра полтора до замка Тамары. Здесь на полянке, обставленной огромными камнями, у самого Терека, мы устраиваем общее собрание. Председательствует дежурный командир – Роза Красная.
Я доложил собранию, как обстоит дело. Как быть?
Высказывались почти исключительно сторонники продолжения похода. Кампанию проводят Колька и Землянский. Колька несколько успокоился и уже не так заикается.
– Сколько будет стоить дорога в Тифлис через Баку? Четыре тысячи рублей – это раз. Военно-Грузинской не увидим – это два, а провизии зачем набрали на десять дней – три. А пройти наверняка можно. Не пройдем по Военно-Грузинской, пройдем по какой-нибудь другой. Нужно идти – и все. А то через Баку. А как мы в поезд сядем – сто пятьдесят человек, а? А вагоны кто нам даст?
Ребята одобрительно галдят. Все в один голос:
– Врет этот заведующий, наши осетины говорят: можно пройти. И пройдем, вот увидите, пройдем!
Мы с Дидоренко почти в одиночестве – сторонники отступления почти не высказываются.
Я, наконец, попросил слова.
– Не могу, по совести, не могу вести коммуну на такой риск. Я верю заведующему и верю артистам. А что будет, если мы заберемся к Пассанауру, а оттуда ни вперед, ни назад? Хлеба мы сейчас нигде не достанем, потому что сообщение прервано. С нами пацаны и девочки. Можно разобрать обоз и перенести на расстояние пяти сажен, но это невозможно сделать на протяжении нескольких километров. Продолжают идти дожди, и мы не знаем, какие еще будут размывы завтра. Может быть, и сейчас мы еще будем отрезаны от Владикавказа. Возвращаются все туристы, у которых
Коммунары недовольно бурчат:
– Опять в вагоны!
– А нарзаны, значит, улыбнулись.
Они мечтали об этих нарзанах как о каком-то необыкновенном счастье – нарзаны ожидали нас почти на перевале.
– А на что вам эти нарзаны?
– А как же? Панов говорил, аж кипят…
– Зато увидим нефтяные промыслы…
– Ну, голосуем, – говорит Красная.
Мы с Дидоренко со страхом ожидаем голосования. Если постановят идти вперед, придется нарушить конституцию и отменить постановление общего собрания.
– За «вперед» 76 голосов, за «назад» 78 голосов, – говорит Красная.
– Что же? Поровну, – говорит Колька.
– Ну, так что же?
Колькина компания вносит предложение:
– Голоса разделились. А может быть, мы правы. Пускай колонна идет к городу, а нас отправьте на разведку. Нас вот пять человек, мы проберемся в Казбек, там всё узнаем подробно. Где вы будете ночевать?
– Наверно, у деревни Чми – двадцать пятый километр.
– Мы к ночи вас нагоним. Если окажется, что в Пассанауре ничего страшного нет, вся коммуна пойдет снова в Тифлис.
Кое-кто протестует: до Чми нужно пройти двадцать пять километров… Давайте здесь ожидать разведку.
Я на это не согласился. Все равно из разведки ничего не выйдет, даром потеряем день. Есть постановление, и кончено. Можете идти в разведку, мы вас ожидаем у Чми.
Колька с компанией быстро собрались, взяли у меня несколько рублей и побежали к прорыву.
Через час после обеда мы двинулись на север. Еще через час последние клочки подавленного настроения слетели с коммунаров, и они снова засмеялись, завозились, запрыгали.
Солнце заходило, когда мы в строю и с музыкой подходили к деревне Чми. При входе в деревню небольшая площадка и немного повыше ключ. Здесь расположились на ночлег: распределили площадку между взводами, расставили корзинки, разостлали одеяла. Загорелось пять костров, каждый взвод варил на ужин яйца и чай. Пацаны верхом поскакали поить лошадей.
Все жители деревни сошлись к нашему лагерю. В деревне Чми большинство русских, между ними оказался и дорожный техник. Он подтвердил сведения о пассанаурской катастрофе и сказал, что идти на Тифлис ни в каком случае нельзя и что Военно-Грузинскую дорогу придется закрыть месяца на два.
Уже отдали рапорты командиры и проиграли «спать», когда вернулись наши разведчики из Казбека с опущенными носами:
– Такое делается в Казбеке!.. Народу тысячи, вертаются все. Идти нельзя – это правильно…
С первых проходящим грузовиком ремонтной организации Дидоренко уехал во Владикавказ. Завтра он должен устроить вагоны и возвратиться к нам.
Утром на другой день коммунары занялись приведением в порядок своих корзин, стиркой носовых платков и полотенец. Часть полезла на горы.