Пегас
Шрифт:
– Не допустят? – горячо воскликнул Николас. – Им ничего не стоит поставить под удар твое здоровье и даже жизнь! – Во время каждого разговора он начинал сердиться, и Кристиана дала себе слово больше никогда не обсуждать опасную тему. Он не понимал и не мог понять отношения в ее семье, потому что не принадлежал к цирковой династии, да и вообще работал в цирке меньше года.
– Значит, не откажешься от номера? – угрюмо подытожил Николас.
– Не откажусь. Так что лучше прекрати эти бесконечные споры.
– Прекращу только в том случае, если ты проявишь хоть каплю здравого смысла. Судя по всему, твои родственники начисто его лишены. – Он всерьез расстроился; постоянный риск вселял ужас и за Кристиану, и за самого себя. Решение так и не было найдено, и на следующий
Во время разговоров он часто замолкал, задумывался о судьбе Пауля и Алекса, пытался представить, как им живется в жестоких условиях войны. Все чаще появлялось чувство вины, ведь он оказался за океаном и не мог поддержать отца и друга в тяжких испытаниях.
– Уверена, что они все понимают, – попыталась успокоить Кристиана, когда Николас поделился своими переживаниями. – Ты же не мог остаться.
– Не знаю, почему они обязаны что-то понимать, – честно признался Николас. – Я и сам до сих пор не вижу логики. Полный абсурд, я должен быть там, вместе с ними. – Но он оказался здесь, в спокойной благополучной Америке, а самые близкие люди остались в горящей Европе, где каждый день приносил новые испытания. Он ничем не мог помочь ни им, ни другим страдальцам. Кристиана видела одиночество, застывшее в глазах любимого, понимала терзавшее его ощущение беспомощности. Хотелось утешить, облегчить боль потери. Сочувствие укрепляло душевную связь, с каждым днем отношения становились искреннее и ближе.
Тобиас и Лукас тоже радовались возвращению в Сарасоту. Урок географии длительностью в семь месяцев успел немного утомить. Лукас продолжал дружить с клоунами. За год он превратился в настоящего циркового ребенка и успел забыть прошлую жизнь. Мальчику исполнилось семь лет, все вокруг – и дети, и взрослые – стали его приятелями. Не существовало человека, которого он не успел полюбить и который не успел полюбить его. Тобиас вел себя куда более сдержанно, тем более что нежное и уважительное чувство к Кате диктовало особые условия. Они проводили вместе почти все время: разговаривали, учили уроки, целовались, когда позволяли обстоятельства. Что ни говори, а обоим было по шестнадцать лет, и они учились в одной школе.
Дождливым ноябрьским днем насквозь промокшая Кристиана появилась в трейлере Бингов и пригласила всех троих на обед к себе домой. От нечего делать братья вот уже неделю подряд ворчали по поводу ее дружбы с Ником, называя его франтом и снобом. Она устала от ехидных замечаний и хотела доказать, что на самом деле он совсем другой: простой, скромный и очень добрый человек. В тот вечер золовки готовили традиционный польский стол: колбаски, клецки, тушеные овощи и прочие любимые блюда. Кристиана надеялась, что все трое не откажутся прийти.
– А я-то как раз собрался пойти с мальчиками в столовую, – с улыбкой признался Николас. Понимая, что сыновья нуждаются в полноценном питании, он старался как можно чаще пользоваться общей кухней, но порою все-таки довольствовался собственной жалкой стряпней. И то и другое быстро надоедало. К счастью, Галина и Сергей часто приглашали к себе и кормили чудесно приготовленными чешскими блюдами. – С радостью придем. – Он от души поблагодарил Кристиану, а она попросила не опаздывать: обед начинался в семь.
В эти дни цирк взволнованно обсуждал захват немцами польской столицы. Варшава пала примерно месяц назад. Николас не сомневался, что семья Кристианы тоже тяжело переживает горе своей родины, и ждал разговора на эту больную тему. В последнее время среди артистов
Прошел слух, что Ник Бинг был вынужден покинуть Германию из-за еврейских корней, а потому антинемецкая коалиция оставила его и мальчиков в покое. Если бы не эта сплетня, им бы тоже грозил самосуд, но пока опасность не ощущалась. Николас, со своей стороны, избегал разговоров о политике со всеми, кроме Кристианы, а также Галины и Сергея, которые стали его близкими друзьями. Он имел веские основания ненавидеть Гитлера, однако предпочитал не высказывать своего отношения вслух – так казалось разумнее и спокойнее. Один из аттракционов с хищниками принадлежал двум немцам, не скрывавшим симпатий к фюреру. Николас старался поменьше с ними общаться и не высказываться в их присутствии по поводу происходящих в мире событий. Неприятностей ему хватило дома, так что наживать новые не хотелось. Он до дрожи волновался за отца, Алекса и Марианну. Письма теперь шли долго, так что новости приходилось узнавать главным образом из информационных роликов в кинотеатрах, куда он старался ходить как можно чаще, и из газет. Жаль только, что пресса маленьких городков интересовалась главным образом местными новостями и едва упоминала о войне. Америка не принимала участия в боевых действиях, а потому в сельских штатах проблемы далекой Европы мало кого интересовали.
Семья Маркович занимала четыре трейлера. По указанию Кристианы Николас с мальчиками пришел в трейлер ее отца. Перед этим он предусмотрительно купил несколько букетов цветов – для тетушки, невесток и самой Кристианы – а также бутылку водки для мужчин. Появиться в гостях с пустыми руками он считал неприличным. Первый букет преподнес тетушке, подобно отцу, прикованной к инвалидному креслу. Та расплылась в улыбке.
– Благодарю за приглашение к обеду, мисс Маркович. – Он знал, что сестра отца никогда не была замужем. Совсем юной, в восемнадцать лет, она сорвалась с проволоки и покалечилась, а сейчас ей было уже далеко за пятьдесят. Шандор Маркович всегда заботился о сестре – и тогда, когда был здоров, и сейчас, после того как сам потерял возможность двигаться. Тетушка вела хозяйство большой семьи: шила костюмы, распоряжалась деньгами, присматривала за детьми. Племяннице она заменила мать. Кристиана называла ее сварливой и придирчивой, но в то же время любила куда больше, чем братьев и их жен. Те нередко обращались с девушкой несправедливо, и Николас подозревал, что они попросту завидуют ее таланту и успеху. Невестки в семейном номере не участвовали, но не могли смириться с молодостью Кристианы, ее красотой, грацией и мастерством. А если бы вдруг узнали об отношениях с элегантным наездником, то заклевали бы окончательно. Они считали, что сказочный принц слишком хорош для их Золушки. Особенно раздражал завистниц совместный успех Николаса и Кристианы: бурные овации публики они воспринимали крайне болезненно и пытались найти любой самый пустячный повод, чтобы уязвить золовку.
Запах колбасок и других блюд восточноевропейской кухни сразу напомнил Николасу о домах арендаторов в фамильном поместье. Он любил простую еду и в детстве всегда радовался, когда его приглашали к столу. Изысканные блюда в доме отца – гуси, утки, оленина, фазаны – нравились ему меньше. Пауль был заядлым охотником и часто добывал дичь, но Николас всегда предпочитал колбаски. Вот и у Лукаса при виде накрытого стола сразу загорелись глаза: угощение напоминало немецкую крестьянскую еду и выглядело очень аппетитно. Николас тоже обрадовался простому обеду и возможности ближе познакомиться с родными Кристианы. В цирковом мире эти люди считались аристократами, так что за празднично накрытым столом состоялась знаковая встреча двух благородных семейств.