«Пегас»

Ришар Лоран

Омара поддерживали журналистские фонды и общественные организации, члены которых находились на безопасном расстоянии от Королевства Марокко, но ни одно правительство нигде не заявило серьезного протеста. По имеющимся сведениям, госсекретарь США несколькими неделями ранее выразил общую озабоченность марокканским правительственным чиновникам по поводу плохой работы королевства в области прав человека и свободы прессы, но никто не разглашает, о чем шла речь за закрытыми дверями. Это напомнило мне слова Хадиджи Исмаиловой, сказанные ею после одного из арестов в Баку. Либо вставайте и защищайте свободу прессы и право на частную жизнь вслух, публично. Либо не утруждайте себя. "Я не хочу никакой частной дипломатии в моем деле", — заявила она в 2015 году. "Люди в моей стране должны знать, что права человека поддерживаются".

На той неделе отпор проекту "Пегас" был нанесен всеми ожидаемыми сторонами, причем лидировал Шалев. Временами он был настроен примирительно. "Компания

заботится о журналистах, активистах и гражданском обществе в целом", — говорил он в интервью. "Если кто-то скажет, что я нашел лучший способ вычислить преступников, террористов, получить информацию от педофила, я полностью закрою Pegasus". Он подчеркнул свои тезисы: NSO — это компания по производству программного обеспечения, и она не управляет Pegasus; компания продает услуги только государственным структурам; у нее нет никакой реальной видимости целей своих клиентов; правительство Израиля регулирует все лицензии на систему Pegasus. Но по мере того как средства массовой информации по всему миру распространяли материалы, опубликованные нашим консорциумом в течение следующих четырех дней, и было ясно, что расследование будет иметь реальные последствия, реакция NSO становилась все более злой и заговорщицкой. Шалев заявил, что список номеров не имеет никакого отношения к НСО, а количество вариантов в списке — "безумие". Он сказал, что наша экспертиза была ошибочной, но не указал ни одной фактической ошибки в подробных отчетах, которые "Лаборатория безопасности" предоставила компании. Через три дня после публикации NSO опустила руки и разослала заявление в СМИ по всему миру: "Хватит. В свете недавней спланированной и хорошо организованной кампании в СМИ, возглавляемой Forbidden Stories и подталкиваемой группами особых интересов, а также в связи с полным игнорированием фактов, NSO объявляет, что больше не будет отвечать на запросы СМИ по этому вопросу".

К тому времени НСО и его защитники открыли свою книгу игр на избитой, часто используемой странице. Forbidden Stories и Amnesty International были либо лидерами, либо инструментами антиизраильского и антисемитского заговора, предположили они. Один из резервистов и киберспециалистов израильской армии заявил журналистам, что проект Pegasus — это "спланированная попытка навредить Израилю, очернив одну из его киберкомпаний". "Умышленной рукой", как назвал это Шалев, может быть пропалестинское движение BDS (Boycott, Divestment, Sanctions) или Катар. "Аль-Джазира", как я заметил, уделила много внимания [отчетам Pegasus Project]", — сказал один израильский профессор. "Я уверен, что [Министерство обороны] точно знает, кто за этим стоит".

Сандрин была в офисе рано утром после диатрибы НСО "Хватит" и приняла курьера, доставившего официальный документ от марокканского посла в Париже. Курьер был приветлив и непринужден. А вот документ, который он вез, таковым не являлся. Королевство Марокко подавало на меня в суд за клевету. Мне уже доводилось судиться с иностранным правительством за клевету, и я знал, что у Королевства Марокко, как и у Азербайджанской Республики, нет никаких реальных аргументов. Но дело было не в иске. Суть заключалась в бесплатной рекламе, вызванной новостью о том, что дело было возбуждено и направлено в суд. Это была лишь часть пиар-кампании, которую Марокко развернуло перед лицом неловких откровений об использовании шпионских программ. Королевство уже отрицало, что использовало Pegasus против кого-либо, а теперь оно выпустило своих платных агентов, чтобы уничтожить посланников. Адвокат Марокко во Франции подал иски о клевете против Le Monde, Mediapart, Radio France, а затем и L'Humanite; королевство также подало судебный запрет против Suddeutsche Zeitung в Германии.

Дотируемые королевством СМИ обрушились на Сандрин и меня лично, ни разу не затронув специфику марокканской программы киберслежки, которую мы помогли раскрыть. В этой истории я был жадным до денег гопником, одержимым Марокко, финансируемым "Открытым обществом" Джорджа Сороса (что отчасти правда, и я горжусь этим), целью которого является финансирование проектов по "дестабилизации арабских стран" (что является ложью). Адвокат королевства в Париже дал интервью целому ряду СМИ и на сайте обрушился на меня, Forbidden Stories, консорциум и наши репортажи, потому что, по его словам, марокканское государство "хочет, чтобы все возможное освещение было брошено на эти ложные обвинения".

У королевства действительно были веские причины поднять пыль. В то утро, когда мне вручили юридические документы, президент Эммануэль Макрон, которого только что предупредили о том, что он и многие его министры оказались в числе людей из нашего списка, созвал срочное совещание по вопросам национальной безопасности. Прокуроры в Париже уже расследовали возможную преступную деятельность марокканских властей во Франции.

В первую неделю наши телефоны не переставали звонить, и многие из звонивших обращались с одной и той же неистовой просьбой. Пожалуйста, проверьте меня. Был ли мой номер телефона в списке? Французское правительство и французские прокуроры были полны решимости ознакомиться

с самим списком, и полиция прислала одного офицера, чтобы лично изложить мне суть дела. Я договорился встретиться с ним возле кафе недалеко от Лионского вокзала, и он подъехал на мотоцикле, полный доброжелательности. Он завел светскую беседу о велосипедах в Париже. Он сказал мне, что полностью прочитал "Проект Пегас" и нашел его познавательным. Он сказал, что мы с ним в одной команде. Затем он объяснил, почему я должен передать наш список французскому правительству. Он сказал, что мы оба заботимся о жертвах и потенциальных жертвах. "Все эти люди, — сказал он. "Разве вы не хотите их защитить?"

Разговор оставался дружеским, даже когда я объяснил, что мы журналисты, а не правительственные агенты. Мы внесли свой вклад, предупредив мир об опасности Пегаса. Но это был не наш список, который мы должны были передать, и мы взяли на себя обязательство не раскрывать наш источник, который все еще находился в опасности. Полицейский сказал, что, конечно, понимает журналистскую этику и с пониманием относится к нашему профессиональному долгу защищать свой источник. Но он предупредил меня, что, если я не буду сотрудничать, французские правоохранительные органы, вероятно, получат повестку в суд с требованием передать список или ордер на обыск, чтобы изъять его.

Мне было даже жаль его, ведь они отправили его одного, и ему пришлось играть и хорошего, и плохого полицейского. Он хотел, чтобы я понял, какое давление на него оказывал прокурор. В этом списке было много важных людей. Разве мы не можем помочь? Разве это не наш патриотический долг? Некоторое время он настаивал, но когда стало ясно, что я не собираюсь уступать, он вернулся к роли хорошего полицейского. Он сказал, что понимает нашу позицию, и согласился, что она правильная. Если прокурор действительно попытается получить повестку в суд или ордер на обыск, сказал он мне, он встанет на нашу сторону. Перед уходом он задал вопрос, который, как я знал, должен был прозвучать. Не могли бы вы проверить несколько номеров? Посмотреть, есть ли они в списке?

На следующий день я получил повестку, а затем сообщение от полицейского, который сказал мне, что очень расстроен тем, что мы не хотим защищать жертв. Если я не выполню повестку и не передам список, ситуация обострится.

"Мы уже недалеко от того, чтобы получить ордер на обыск", — сказал он.

"Мне казалось, вы сказали, что будете нас защищать", — ответил я.

В итоге правоохранительные органы не заставили нас передать список, а прокуроры даже не пытались получить ордер на обыск. Но мне удалось оказать услугу одному очень высокопоставленному французскому чиновнику, который внимательно следил за этим делом. Он попросил меня сверить небольшой набор цифр с нашим списком. В номерах, которые он мне дал, было только шесть цифр, а не десять, как обычно, что означало, что их невозможно будет идентифицировать. Я согласился проверить, но только потому, что надеялся, что он поступит благородно и сообщит имена в Forbidden Stories для последующей публикации. Казалось совершенно очевидным, что это были номера французских чиновников, чьи телефоны показали наличие шпионского ПО после того, как правительство провело собственную экспертизу. Некоторые из них были в списке, как я смог сказать ему позже, а некоторые — нет.

"Все хуже, чем я думал", — сказал он, когда я сообщил ему новость.

"Есть ли у вас положительные результаты для министров, о которых мы не упомянули?" спросил я.

Он ответил утвердительно. "Я начал спрашивать себя, — сказал он загадочно, — есть ли те, кто сбежал".

Официальные подтверждения атак "Пегаса", о которых мы сообщали, или совершенно новые подтверждения ранее неизвестных атак начали появляться в первые недели после нашей публикации и продолжают появляться до сих пор. Начатые нами нити сообщений подхватывались другими СМИ по всему миру. Мы чувствовали, что эта история не исчезнет в ближайшее время. Экспертиза Национального агентства кибербезопасности Франции (ANSSI) подтвердила выводы Клаудио и Доннча об Эдви Пленеле и Ленаиг Бреду и добавила к списку жертв Pegasus журналиста телеканала France24. Позже Mediapart распространил информацию о том, что ANSSI также подтвердил "наличие подозрительных маркеров" в телефонах пяти министров правительства Франции. В конечном итоге ANSSI подтвердит почти всех французских граждан, которых мы назвали жертвами, и еще больше тех, кого мы не назвали. Лаборатория безопасности обнаружила доказательства того, что британский адвокат, защищающий эмиратскую принцессу, подвергся атаке Pegasus. Судебные документы, опубликованные в Лондоне в начале октября, показали, что эмир Дубая, вероятно, использовал Pegasus, чтобы шпионить за своей отстраненной женой, ее знаменитым адвокатом по бракоразводным процессам (членом парламента) и несколькими другими людьми из окружения королевской жены. НПО из Дублина поймала Израиль на использовании Pegasus для шпионажа за шестью палестинскими правозащитниками. (Citizen Lab и Security Lab отдельно подтвердили эти выводы.) Израильское правительство удобно обозначило места работы трех жертв как "террористические организации" за несколько недель до отчета, но уже после того, как они провели свою слежку без ордера.