Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941—1942
Шрифт:
11 октября 1941 года Гудериан писал в связи с положением 2-й танковой армии: «Одновременно в районе действий XXIV танкового корпуса и Мценска северо-восточнее Орла развернулись ожесточенные бои местного значения, в которые втянулась 4-я танковая дивизия, однако из-за распутицы она не могла получить достаточной поддержки. В бой было брошено много русских танков Т-34, причинивших нам большие потери в танках. Превосходство в материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех» [83] .
83
Guderian. S. 215 (в рус. пер. с. 322). Гудериан писал также и раньше, 6 октября: «Южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить» (Гудериан. Воспоминания солдата. Смоленск: Русич, 1998. С. 315). В боях под Мценском отличились 4-я и 11-я советские танковые бригады, которые нанесли немцам большие потери в танках,
Ночь с 10 на 11 октября мы, выставив сильное охранение, провели в Орджоникидзеграде спокойно, но тем беспокойнее вело себя вышестоящее командование. Радиограммы следовали одна за другой. В каждой из них содержались исключающие друг друга задачи на 11 октября. В конечном счете 82-й полк получил приказ двигаться на север, вдоль западного берега реки Болвы, переправиться через реку в районе поселка Любохна, а затем догнать основные силы 31-й дивизии. В течение многих дней полку предстояло действовать самостоятельно, так как основные силы 31-й дивизии шли вдоль восточного берега Болвы, направляясь на северо-восток.
Полк выступил 11 октября в 7.00 утра на север и, преодолев 30 километров, через Чайковичи и Дарковичи достиг окрестностей Любохны. Плохие дороги вкупе со снегопадом, превратившим их в непролазное месиво, создавали большие трудности для продвижения войск. Только с наступлением сумерек последние подразделения дошли до места назначения. Во время перехода мы взяли в плен около 400 русских, большинство которых сдалось без сопротивления. Высланная на север и запад разведка не обнаружила крупных сил противника, не оказалось его и в Дятьково. На постой полк расположился следующим образом: Любохна: штаб полка, 13-я и 14-я роты [84] , кавалерийский и саперный взводы, 2-й батальон, штабная батарея 3-го дивизиона 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии, 8-я батарея этого артиллерийского полка, 1-я рота саперного батальона 31-й дивизии, 9-й гужевой обоз 31-й дивизии, гужевой обоз 82-го полка; Слободище: 1-й батальон 82-го полка, 7-я батарея 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии, 3-я батарея 67-го артиллерийского полка 67-й дивизии; Колядчино: 3-й батальон 82-го полка, 9-я батарея артиллерийского полка 31-й дивизии.
84
То есть рота пехотной артиллерии и рота истребителей танков полка. (Примеч. ред.)
Полк занял в этом районе круговую оборону. Артиллеристы и пулеметчики заняли огневые позиции. Поскольку противник разрушил мост через Болву, нам пришлось позаботиться о наводке моста. Мост под командой лейтенанта Вайбеля наводили солдаты 1-й роты саперного батальона 31-й дивизии и саперного взвода 82-го полка. Работа началась вечером 11 октября и, несмотря на крайнее напряжение сил и круглосуточный график, была закончена только к утру 13 октября. Таким образом, полк получил неожиданную передышку, которая, хотя и была вынужденной, была воспринята личным составом с большим энтузиазмом.
12 октября, с рассветом, один взвод 6-й роты 82-го полка (командир лейтенант Уте) был выдвинут через Болву к Пупково для охраны наводки моста. Взвод был усилен тяжелыми пулеметами, группой минеров из 1-й роты саперного батальона 31-й дивизии, а также радистами и телефонистами из 2-го батальона 82-го полка. В тот день наша разведка, высланная на восток и на север, противника по-прежнему не обнаружила. Распутица усилилась, так как почти весь день шел снег и дождь.
От Болвы к Оке (13.10–27.10.41)
«Снегопад продолжался также и 12 октября… Наши войска замкнули кольцо окружения вокруг большого котла южнее Брянска и вокруг небольшого котла севернее этого города, но продвигаться вперед войска не могли из-за плохого состояния дорог» [85] . Нельзя чрезмерно обобщать это утверждение Гудериана; во всяком случае, оно не касается 31-й пехотной дивизии, которая начала свое продвижение именно 12 октября. Несмотря на распутицу, усиленный 82-й пехотный полк за период с 13 по 27 октября (совершив 11 переходов при четырех днях отдыха) преодолел 200 километров до Белева, да и у остальных полков 31-й дивизии походная нагрузка едва ли была меньше.
85
Guderian. S. 218 (в рус. пер. с. 325).
На Болве (12 октября) наступила специфическая русская непогода поздней осени. Дождь и снег без перерыва преследовали нас на протяжении следующих четырех недель. Осадки превратили дороги и прилегающую местность в потоки грязи и болота. На первое место вышла борьба не с противником, а с природой. Нагрузка этой борьбы все в большей мере падала на людей и лошадей, так как моторы этой борьбы не выдержали, подвоз припасов на автомобилях практически полностью прекратился. Это касалось всего – боеприпасов, продовольствия, а также медикаментов и перевязочных материалов. Войска более или менее приспосабливались к этой «дикой жизни на природе». Нагрузки во время переходов возрастали, скорость продвижения падала. Надежность планирования переходов была полностью утрачена. Нам приходилось изо всех сил бороться с тем, чтобы колонны не растягивались на марше, а отдельные транспортные средства не отставали. Пехотинцу приходилось тащить не только ранец и оружие; зачастую ему приходилось тянуть повозки и вытаскивать из грязи машины. Мокрые до нитки, с промокшими сапогами, солдаты к вечеру наконец добирались до совершенно незнакомой местности и устраивались на ночлег в тесных, часто неосвещенных жилищах. Располагаться в поле в палатках было немыслимо, солдатам приходилось ютиться в жалкой хибарке, как правило состоявшей из одной-двух комнат. Не хватало даже таких домов, и поэтому они были переполнены сверх всякой меры. В такой ситуации нечего было и думать о том, чтобы хорошенько отдохнуть, выспаться, высушить обмундирование и сапоги, помыться. Теснота, скученность и обилие паразитов привели к завшивленности и кожным заболеваниям [86] , которые не щадили ни офицеров, ни солдат. Сопротивляемость организма снижалась. У лошадей дела обстояли не лучше, чем у людей. Корма становилось все меньше, а нагрузки
86
Обследование личного состава двух батарей 3-го дивизиона 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии показало, что 50 процентов страдают от расчесов, а у 80 процентов был выявлен педикулез (из дневника боевых действий 3-го дивизиона 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии).
В это время путь следования 31-й дивизии использовали части других дивизий и, мало того, по той же дороге отступали и русские! Состояние этой размытой и разбитой дороги, покрытой толстенным слоем непролазной липкой грязи, просто невозможно описать. Нет, правда, и слов, чтобы описать мужество и стойкость нашей пехоты, сумевшей в течение четырех недель выдерживать эти нечеловеческие условия.
Уже в первый день марша по ту сторону Болвы мы столкнулись с невиданными нами ранее трудностями. В 6.00 13 октября 82-й полк начал переходить Болву в районе Любохны по «мосту Зонненборна» [87] . Следующую остановку предполагалось сделать в 25 километрах от переправы, в Гололобовке. На преодоление этого расстояния пехотным батальонам потребовалось 11,5 часа, батареям легких пушек (3-й дивизион 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии) от 11,5 до 13,5 часа, а батарее тяжелых орудий (3-я батарея 67-го артиллерийского полка 67-й дивизии) – почти 20 часов. В это время не включены привалы длительностью три с половиной часа, которые устраивались по тактическим соображениям. Скорость продвижения, в сравнении с сухими дорогами, уменьшилась на 100 процентов, а нагрузки возросли многократно. Именно в эти дни стало окончательно ясно, что выдержать такие длительные переходы войска смогут только при разумном чередовании дней на марше и дней отдыха, а также при снижении требований. 14, 17 и 18 октября у полка были дни отдыха; 15 октября он пришел в Подбужье (14 км) [88] , 16 октября во Фролово (17 км), а 19 октября в Кцынь и Дудоровский (21 км).
87
Мост был так назван по имени лейтенанта Зонненборна, командира саперного взвода 82-го полка. Этот офицер отличился как замечательный строитель мостов и дорог, а также как храбрый командир. Зонненборн погиб в ходе наступления на Тулу 5 декабря 1941 г.
88
В Подбужье расположились штабы 112-й пехотной дивизии и 82-го пехотного полка. Генерал-лейтенант Мит, командир 112-й дивизии, предложил выделить две роты 82-го полка для уплотнения фронта окружения котла – одного из множества мелких котлов, который образовался в полосе наступления 112-й дивизии. Командир 82-го полка, который впервые в жизни услышал о «ротных» котлах, не смог удовлетворить просьбу генерала. (Генерал Мит, ставший впоследствии командующим IV армейским корпусом, погиб на Восточном фронте в 1944 г.)
В Дудоровском расположились рядом штабы 31-й дивизии и 82-го полка. Возникла возможность личной встречи их командиров, которые довольно давно не виделись. Генерал-майор Бертольд жил со своими войсками. Особенно часто бывал он в 17-м пехотном полку, которым он командовал во Франции и в России до выхода к Днепру. Он любил своих подчиненных и знал их нужды. Не было никакого сомнения в том, что следовало обратить самое пристальное внимание вышестоящего командования на его хищническое и потребительское отношение к боеспособности войск. Это представлялось тем более необходимым, потому что с момента начала распутицы представители ОКХ (Главного командования сухопутными силами) ни разу не появлялись в войсках. Например, с 3 октября по 16 ноября 1941 года на командном пункте 82-го полка не появлялись начальники в ранге выше командира дивизии. Во многих письменных донесениях, в телефонных разговорах и радиограммах, переданных из 82-го полка в штаб 31-й дивизии, неоднократно указывалось на серьезность положения в войсках. Основания для верного суждения об условиях наступления (состояние дорог, погода и нагрузка) сообщались теперь вышестоящему командованию непрерывно.
Из описания положения, изложенного генералом Бертольдом командиру 82-го полка, явствовало, что система снабжения 2-й армии находится на пределе своих возможностей. Для того чтобы войска не вымерли от голода, им следует «перейти на подножный корм». Моторизованные обозные колонны, так же как и части моторизованных войск, безнадежно увязли в грязи. Так, например, дивизион противотанковой артиллерии застрял в селе Кцынь, так как прекратилась доставка горючего. Дорога, по которой 82-й и 17-й полки медленно продвигались в направлении города Белев, была в таком состоянии, что пользоваться ею было практически невозможно. Генерал Бертольд был вынужден оставить на месте все моторизованные транспортные средства 31-й дивизии. Эти средства должны были продвигаться через Карачев, а затем, в зависимости от погодных условий и состояния дорог, по распоряжению дивизионного командования, вновь присоединиться к своим пехотным полкам. В результате этого приказа 82-й полк на много недель лишился своей противотанковой батареи, которая под началом ее энергичного командира обер-лейтенанта Буссе [89] дотащилась с полком до села Кцынь. Оставление в тылу противотанковой батареи означало, что 82-му пехотному полку пришлось идти навстречу противнику, не имея защиты от танков. Позднее командование ХХХXIII армейского корпуса упрекнуло генерала Бертольда за это решение. Однако мне кажется, что в сложившейся в тот момент ситуации генерал Бертольд, несомненно, поступил совершенно правильно. Действительно, для 31-й пехотной дивизии было абсолютно невозможно, следуя распоряжениям командования ХХХXIII армейского корпуса [90] , наступать по предложенному пути следования на Белев вместе с колесными моторизованными транспортными средствами; кроме того, отсутствовали горюче-смазочные материалы, без которых не может двигаться моторная техника.
89
Во время разгрома группы армий «Центр» в июне – июле 1944 года Буссе вместе с 82-м пехотным полком, командиром которого он стал 20 апреля 1944 года, попал под Могилевом в окружение и пропал без вести.
90
ХХХXIII армейскому корпусу подчинялись нижнесаксонские 31-я и 131-я пехотные дивизии.