Пехотная баллада
Шрифт:
В хижине была кошка. Она спряталась под самодельной кроватью и шипела на всех, кто подходил.
– Дезертиры забрали всю еду, но в маленьком огороде под холмом есть немного моркови и репы, – сказала Маникль, когда похороны закончились.
– Н-н-не надо к-к-красть у мертвецов, – возразила Гум.
– Если они против, то пусть крепче держатся за свою морковку, – ответила Маникль. – Они ведь теперь тоже под землей.
Почему-то остальные решили, что это очень смешно. Они теперь смеялись чему угодно.
В лагере остались Яшма, Тьют, Маникль и Полли. Остальные караулили.
Они сидели у костра, на
– Я приготовлю лошадиную баланду для руперта, – сказала Маникль, охотно ввертывая жаргонные словечки, которые выучила меньше суток назад. – Он сам попросил. Три Куска оставил нам уйму вяленой конины, но Кувалда пообещала подшибить пару фазанов, пока будет стоять в дозоре.
– Надеюсь, она не забудет, что караулить тоже надо, – сказала Полли.
– Она будет осторожна, – ответила Тьют, вороша огонь палкой.
– Если нас раскроют, то выпорют и отошлют обратно, – сказала Маникль.
– Кто нас раскроет? – спросила Полли – так быстро, что сама удивилась. – Кто станет проверять здесь и сейчас? Кому до этого есть дело?
– Ну… носить мужскую одежду – Мерзость пред Нугганом…
– Почему?
– Нипочему, – твердо ответила Маникль. – Но…
– …но ты ее носишь, – закончила Полли.
– Это был единственный способ, – возразила Маникль. – Я надела ее… и не нашла в ней ничего особенно мерзкого.
– Ты заметила, что мужчины говорят с тобой по-другому? – застенчиво спросила Тьют.
– Говорят? – переспросила Полли. – Да они даже слушают по-другому!
– Они не смотрят на тебя все время, – сказала Маникль. – Ну, вы понимаете. Ты… просто человек, такой же, как остальные. Но если девушка выйдет на улицу с мечом, любой мужчина постарается его отнять.
– У нас, троллей, девушкам, ета, не разрешают носить дубины, – пожаловалась Яшма. – Только камни. И лишайники, ета, тоже нельзя. Мужчины говорят, что, ета, непокрытая голова сымволизирует скромность. Мне пришлось натирать голову птичьим… ентим самым, чтоб вырос лишайник.
Для тролля это была довольно длинная речь.
– А я и не знала, – сказала Полли. – Э… для человека все тролли примерно одинаковы.
– Я от природы угловатая, – заметила Яшма. – И не понимаю, зачем мне шлифоваться.
– То-то и оно, – сказала Маникль. – Наверное, все дело в носках. Они как будто тащат тебя вперед. Весь мир вращается вокруг твоих носков.
Она вздохнула и посмотрела на конину, разварившуюся почти добела.
– Баланда готова. Отнеси ее руперту, Полли… то есть Оззи. Я объяснила сержанту, что могу приготовить что-нибудь получше, но он сказал, что в прошлый раз лейтенанту очень понравилось…
Небольшая дикая индейка, несколько фазанов и два кролика, связанных за лапки, приземлились прямо перед Маникль.
– Неплохо мы покараулили, а? – спросила Холтер, ухмыляясь и крутя на пальце пращу. – Один камень – один ужин. Маладикт стоит в дозоре. Говорит, что учует любого врага, прежде чем тот его увидит. И потом, он слишком нервничает, чтобы есть. Что можно приготовить из дичи?
– Мясо в горшочке, – уверенно ответила Маникль. – Овощи у нас есть, а у меня осталось пол-луковицы [3] . Вместо духовки сгодится одна из…
3
У
– Встать! Смирно! – рявкнул незаметно подошедший Джекрам. Он стоял, слегка улыбаясь. – Рядовой Холтер, у меня, должно быть, чертовски острое зрение, – заметил он, когда они приблизительно встали по стойке «смирно».
– Да, сержант, – ответила Холтер, глядя прямо перед собой.
– Знаешь почему, рядовой Холтер?
– Нет, сержант.
– Потому что я уверен, что ты в дозоре, Холтер, но при этом явственно вижу, что ты стоишь тут передо мной, Холтер! Так, Холтер?
– Да, сержант!
– Но я не сомневаюсь, что ты в дозоре, Холтер, потому что за уход с поста в военное время полагается смертная казнь, Холтер!
– Я только…
– Никаких «только»! Слышать не желаю ваши «только»! Не думай, что я попусту ору, Холтер. Попусту орал капрал Страппи, но он, черт возьми, был политический. Клянусь, я не стану на вас орать, но если ты не вернешься на пост через тридцать секунд, я тебе язык вырву!!!
Холтер исчезла. Джекрам кашлянул и продолжал уже тише:
– Так, дети мои. Вот что такое настоящая вступительная лэкция, а вовсе не те политические штучки, которыми пичкал вас капрал Страппи. – Он прочистил горло и продолжал: – И цель моей лэкции, парни, – разъяснить, где мы находимся. А именно: мы находимся в глубокой заднице. Хуже и быть не может, даже если бы с небес сыпалось дерьмо. Есть вопросы?
Поскольку ошеломленные новобранцы ни о чем не спрашивали, он продолжал, медленно расхаживая вокруг шеренги:
– Мы знаем, что в округе вражеские солдаты. На данный момент – без сапог. Но придут и другие, и сапог у них будет в избытке. Еще в округе есть дезертиры. Неприятная публика. Бывают очень невежливы. Поэтому лейтенант Блуз приказал двигаться лесом и только ночью. Да, мы столкнулись с врагом и победили. Нам повезло. Враг не ожидал, что встретит такого сильного и смелого противника. Вы тоже не ожидали. Поэтому не задирайте нос… – Он наклонился, так что его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Полли. – Ты не будешь задирать нос, рядовой Перкс?
– Нет, сержант!
– Хорошо. Хорошо, – Джекрам отступил на шаг. – Мы идем на фронт, парни. На войну. А где всякий солдат мечтает находиться, когда идет война? Не считая луны, конечно. Ну, кто ответит?
Яшма медленно подняла руку.
– Валяй, – приказал Джекрам.
– В армии, сержант, – ответила троллиха. – Потому что, ета… – Она начала загибать пальцы: – Раз. В армии тебе дают оружие и все такое. Два. В армии вокруг тебя – другие люди с оружием. Э… Много. Тебе платят деньги и кормят лучше, чем штатских. Э… Очень много. Если ты, ета, сдаешься, тебя берут в плен и соблюдают всякие правила, типа, не бить пленных по голове, потому что, ета, если ты будешь бить пленных по голове, на той стороне тоже будут бить пленных по голове, поэтому, ета, ты вроде как бьешь по голове самого себя. Это еще не все, но у меня цифры закончились… – Яшма улыбнулась в тридцать два алмаза. – Тролли, мож, медленно соображают, но они не глупые, – добавила она.