Пехотная баллада

Пратчетт Терри Дэвид Джон

– А потом, сержант? – сказал Блуз.

– Что потом?

– Вам не кажется, что люди, которым они посылали сообщения, встревожились бы, если бы связь вдруг оборвалась? – спросил лейтенант.

– Даже если так, сэр…

– Теперь у нас в руках сигнальный аппарат, сержант, а их начальство об этом не знает.

– Допустим, но вы сами сказали, что они шифруются, сэр…

– Кажется, шифровальная книга тоже у нас, сержант, – сказал Маладикт, держа в руках нечто белое. – Этот человек пытался ее съесть. Она

напечатана на рисовой бумаге. То еще лакомство, надо сказать.

– А вы извлекли книгу, сержант, и, с вероятностью, спасли ему жизнь. Отличная работа! – воскликнул Блуз.

– Но один все-таки ушел, сэр, – сказал Джекрам. – Скоро он доберется до…

– Сержант?..

Из зарослей появилась Яшма. Когда она подошла ближе, все увидели, что троллиха тащит за ногу человека. Несомненно, мертвого. У живых бывает голова.

– Я сижу, вдруг слышу крик, и тут он, ета, выскакивает прямо на меня. Я встаю, и он раз в меня головой, – пожаловалась Яшма. – Я его даже стукнуть не успел…

– Что ж, рядовой, по крайней мере, мы можем с уверенностью сказать, что ты его остановил, – заметил Блуз.

– Шэр, он умирает, – сказала Игорина, стоя на коленях над шпионом, которого сержант столь успешно спас от удушья. – Он отравлен.

– Что? Кем? – крикнул Блуз. – Ты уверен?

– На эту мышль наводит шеленая пена, шэр, которая идет у него ишо рта.

– Что тут смешного, рядовой Маладикт? – поинтересовался Блуз.

Вампир хихикнул.

– Простите, сэр. Если не ошибаюсь, шпионам говорят: «Если попадетесь – съешьте документы». Яд – хороший способ сделать так, чтобы пленные наверняка не выдали секретов…

– Но ты держишь эту… жеваную книжку в руках, капрал!

– Вампира так легко не отравишь, сэр, – спокойно возразил Маладикт.

– Вожможно, яд шмертелен только при попадании в рот, шэр, – сказала Игорина. – Опасная штука. Э… опашная. Он умер, шэр. Я ничего не могу шделать.

– Бедняга. Ну что ж, по крайней мере, у нас есть шифр, – произнес Блуз. – Вы не зря старались, солдаты.

– И пленник, сэр, пленник, – напомнил Джекрам.

Единственный выживший шпион – тот, что держал трубу, – застонал и шевельнулся.

– Слегка помят, – констатировал Джекрам с явным удовлетворением. – Когда я на кого-нибудь падаю, сэр, он обычно остается лежать.

– Вы двое, тащите его, – приказал Блуз. – Сержант, до рассвета еще несколько часов, и я хочу убраться подальше. Остальных двоих нужно похоронить где-нибудь в лесу и…

– Просто скажите «командуй, сержант», – попросил Джекрам почти жалобно. – Вы, сэр, говорите, что делать, а я отдаю приказ рядовым.

– Времена меняются, сержант, – ответил Блуз.

Послания, летящие в небе. Мерзость пред Нугганом.

Эта логика казалась Полли непогрешимой, когда они вместе с Уолти Гум копали две могилы. Молитвы верующих летят к Нуггану –

то есть поднимаются в небо. Множество незримых вещей – святость, милость и список новейших Мерзостей – спускаются сверху, от Нуггана к верующим. Передавать по воздуху сообщения от одного человека к другому воспрещается, потому что они сталкиваются на лету с молитвами. Конечно, если ты веришь в Нуггана. И в силу молитвы.

За рытьем Уолти Гум сказала, что на самом деле ее зовут Алисой. Это имя совершенно не подходило маленькому, худенькому, скверно стриженному существу, которое плохо умело обращаться с лопатой. У Гум была привычка стоять вплотную к собеседнику и смотреть чуть влево от его лица. Она верила в силу молитвы. Верила во все. Поэтому разговаривать с ней было немного… затруднительно, особенно если собеседник отличался неверием. Но Полли все-таки решила попытаться.

– Сколько тебе лет, Гум? – спросила она, ковыряя лопатой глину.

– Д-д-девятнадцать, Полли.

– Почему ты пошла в армию?

– Мне велела Герцогиня.

Вот почему с Гум мало кто общался.

– Гум, ты ведь знаешь, что надевать мужскую одежду – Мерзость?

– Спасибо, что напомнила, Полли, – ответила та без тени иронии. – Но Герцогиня сказала: что бы мне ни пришлось сделать, пока я буду выполнять свою миссию, это не сочтут Мерзостью.

– Миссию, – повторила Полли, стараясь говорить добродушно. – И что это миссия?

– Я должна возглавить армию, – ответила Гум.

У Полли волосы встали дыбом.

– Что? – переспросила она.

– Герцогиня сошла с портрета, когда я спала, и велела немедленно отправляться в Кнек, – сказала Гум. – Матушка обратилась ко мне, Оззи. Она руководила мной. Направляла мои шаги. Она вывела меня из постыдного рабства. Разве это может быть Мерзостью?

У нее меч, подумала Полли. И лопата. Нужно быть осторожнее.

– Как интересно… – выговорила она.

– Э… должна тебе сказать… я… никогда не знала такой любви и духа товарищества, – искренне продолжала Гум. – Это самые счастливые дни моей жизни. Вы все так тепло, так заботливо ко мне относитесь… Матушка ведет меня. Она ведет нас всех, Оззи. Ты тоже в это веришь, правда?

В лунном свете виднелись дорожки слез на грязных щеках Гум.

– Э… – сказала Полли, изо всех сил пытаясь избегнуть лжи. Наконец она нашла способ увильнуть. – Ты ведь знаешь, что я ищу брата?

– Да, и Герцогиня считает, что это делает тебе честь, – немедленно ответила Гум.

– Ладно, ладно, я пошла на войну в том числе и ради «Герцогини», – сказала Полли, чувствуя отвращение к себе. – Я все время о ней думаю.

Что было правдой – если не уточнять.

– Я так рада это слышать, Оззи! Ведь я думала, что ты утратила веру! – воскликнула Гум. – Но ты говоришь так твердо. Давай преклоним колени и…