Пекарь-некромант 2
Шрифт:
– Поверь мне, старый. Имея в своём распоряжении знания и умения профессора, я могу себе позволить не обращать внимания на мнение обычных горожан. И поступать так, как хочу, а не как привыкли поступать другие. Они – не я. Во всяком случае, не я теперешний.
«И чем ты лучше?»
– Лучше или хуже – не в этом дело. Поверь: по-настоящему сильный человек не страшится выглядеть в глазах другим слабым или смешным. Ему не нужно никому ничего доказывать. Особенно, если он не боится смерти. Умирать страшно только в первый раз, старик. Да ты и сам это знаешь. А что касается этого…
Кивнул на краснолицего бандита.
– Если захочет –
Усмехнулся.
– Недобитый враг – это прекрасный повод не расслабляться и следить за тем, что творится за спиной. Впрочем, какой этот ваш Сверчок враг? Так, обычный любитель «лёгких денег». В Персиле таких полно, как и везде. Предлагаешь мне их всех перебить? Серьёзно? А потом ещё разрезать на кусочки, чтобы ночью не поднялись? Не думаю, что это удачная идея, старый. Я пекарь, а не мясник. Забей на этих жалких любителей халявы.
Махнул рукой.
– А вот с той, кто их на меня науськивает, не мешало бы поговорить. Как считаешь? Не пришло ли время мне навестить Мамашу Нору?
***
Сверчка я вынес на улицу, усадил на траву, прислонил его спиной к стволу клёна. На шаг попятился – оценил картину: уставший мужчина присел отдохнуть и неожиданно для себя задремал. Вполне правдоподобно получилось.
Я поправил голову бандита – не позволил ей завалиться на бок. Огляделся. Двор казался безлюдным – либо уже, либо пока: небо только-только начинало светлеть. Ветер встряхнул крону дерева, уронил на землю рядом со мной несколько листьев. В одном из соседних дворов завыла собака.
– Ну, как-то так, - пробормотал я. – Шляпу бы ему ещё на глаза натянуть, но этот товарищ явился ко мне с непокрытой головой. Сойдёт и так. Надеюсь, ему не придёт в голову ко мне вернуться. Я и так не высплюсь из-за этого уродца. Хотя… не мешало бы подстраховаться: этот кадр умом не блещет. Как ты говорил, называлось то заклинание? «Слабый кишечник»?
«Слабый живот», - сказал профессор Рогов.
– Точно. О нём я и говорю. Действуй, мэтр.
Я почувствовал холодок. И тут же скривил лицо: услышал в ночной тишине новые звуки, уловил в воздухе мерзкий запах. Порадовался, что ветер дул мне в спину.
– Ну вот, - сказал я. – Так-то лучше. Сомневаюсь, что он утром снова попытается меня убить… с полными-то штанами.
Глава 25
Оставил краснолицего бандита отдыхать под деревом – вернулся в спальню. Призрак мастера Потуса всё никак не умолкал. Наворачивал круги по гостиной: не задерживался на месте из-за переполнявших его эмоций. Обрушивал на меня нескончаемый поток нудных нотаций. Промывал нравоучениями мне мозг ничуть не хуже чем бывшая жена. И точно так же, как мою бывшую, старика совершенно не волновали мои желания.
Слова о том, что я хочу спать, на него не действовали. К тому времени, когда за окном посветлело небо, я уже мечтал сменить привязку старого пекаря с моего дома на любую перелётную птицу. И чтобы та перелетела с ним далеко и быстро. Вот только не наблюдал ни одной такой птицы внутри спальни. Потому тихо выругался (ругаться на местном языке получалось всё лучше), слез с кровати и отправился в пекарню.
По пути на первый этаж, где суетился Полуша, попросил профессора Рогова взбодрить меня магией – тот осчастливил меня сразу двумя плетениями: «бодростью» и «энергией». Магические конструкции подействовали
Молодой пекарь удивился моему приходу. В последние дни я редко посещал зал пекарни рано утром. Ещё затемно сдавал Полуше смену и отправлялся на второй этаж отдыхать. Причём, раньше проблем со сном я не испытывал: выматывался в пекарне и пока делал зарядку – засыпал, едва касался головой подушки. Но только не сегодня: краснолицый бандит и мастер Потус лишили меня сна.
Удивление молодого пекаря быстро сменилось неподдельной радостью. Парень набросился на меня с расспросами о моей новинке – сырном батоне. При этом не прекращал работать – лепил караваи из ржаного теста (не пользовался при этом весами!). Я ощутил уколы зависти и ревности: у меня делить тесто на глазок пока выходило плоховато (не получалось добиться даже относительной точности).
Должно быть, я решил отомстить парню за то, что почувствовал по его вине себя никчёмным пекарем: недовольно скривился, заметив, что в партии сырного хлеба не хватает одного батона. Точно помнил, что вчера вечером испёк тридцать штук. Теперь же на столе насчитал лишь двадцать девять. Поинтересовался у Полуши, не знал ли тот, куда подевалась часть моей экспериментальной выпечки.
Пекарь виновато опустил глаза.
– Мастер Карп, я… эта… токмо посмотреть хотел, - сказал он. – Интересно же, чего нового вы придумали. Да и Лошка просила ей показать. Мы ещё вчера с ней поспорили, смогёте ли вы испечь сырный хлеб… без сыра – из этого, как вы его назвали, сырного порошка. Потому мы с ней решили понюхать… попробовали и… Как-то так получилось, что съели весь батон. Я, правда, не собирался этого делать!
«Я так и предполагал, мэтр. Они не просто озабоченные садисты. Они нажрались сырного хлеба. Вот почему мне пришлось выслушать ночью тот концерт. Буду считать, что они не ставили перед собой цель поглумиться надо мной. Быстро, однако, подействовало на них плетение. Детишек я вечером кормить этим хлебом не буду. Сегодня обойдутся без премии. Изделие у нас получилось неплохое. Но точно для возраста восемнадцать плюс».
Я взял со стола один из батонов – понюхал его, сглотнул слюну. Невольно ощутил гордость за то, что это именно я его испёк. Что бы там не говорил круживший сейчас по пекарне призрак, но пекарь из меня получился неплохой. Чтобы стать в этом деле настоящим мастером, мне оставалось лишь набить руку и поднакопить опыта. Впрочем, на первое время хватит и того опыта, что имелся у мастера Потуса. Я вновь накрыл батоны тканью.
Повернулся к Полуше.
– И как тебе мой сырный хлеб? – спросил я. – Я его вчера толком и не разглядывал: закрутился с делами. Но выглядит, на мой взгляд, неплохо.
– И запах у него приятный – вполне сырный! Корочка хрустящая, румяная. Все пять ваши фирменных надрезов на месте – вид очень даже, как вы говорите: товарный!
– А каким получился мякиш? Придал мой порошок ему нужный вкус?
Полуша по-детски улыбнулся. На его щеках пылал румянец, словно парень вернулся с мороза. А во взгляде по-прежнему угадывалось смущение. Сейчас пекарь выглядел не взрослым сильным мужчиной, а пойманным на воровстве ребёнком, ожидавшим неминуемого наказания. Он махнул ножом – с точностью автомата не глядя отсёк от большого куска теста очередную порцию.