Пекло
Шрифт:
— Я должна быть в Каирнсе завтра. Там какое-то убийство на ипподроме. Как насчет того, чтобы поехать вместе? Да и ты поможешь мне не заснуть за рулем. Мы заглянем в отель, ты полетишь по своим делам, а потом я встречу тебя в аэропорту, и мы вернемся в Налгарру как раз вовремя, чтобы поджарить цыпленка и выпить вина.
Джорджия поглядела на берег, где в песке светились голубые и розовые камешки и куда накануне вечером выбросило медуз с северо-востока.
— Обещаю, что постараюсь не задавать вопросов, — с улыбкой проговорила Индия. — Постараюсь.
Джорджия улыбнулась в ответ.
— Тогда
27
На другое утро Джорджия пила кофе, сидя в удобном кресле в передней части самолета, и смотрела на яркие вспышки молнии, освещавшие черную одинокую тучу, которая плыла на том же уровне, но примерно в одной-двух милях в стороне. Когда молния гасла, на пару мгновений все становилось серым-серо, и Джорджия видела, как розовело небо на предрассветном горизонте.
Как ни странно, поначалу она совсем не боялась лететь. И все же у нее сжалось сердце, когда самолет, одолев взлетную полосу, поднялся в воздух, она вся напряглась и покрылась липким потом. Но как только они набрали высоту и выключился сигнал «Пристегнуть ремни», Джорджии удалось немного расслабиться.
Наверно, ей было не совсем плохо, потому что тогда она летела на маленьком самолете, а теперь на знаменитом своей безопасностью семьсот тридцать седьмом. К тому же она проглотила полпузырька успокоительных таблеток, и они, вероятно, помогли, так же как бренди, который Индия заботливо подлила ей в кофе в аэропорту.
Это Индия рассказала наземному персоналу об аварии, пережитой Джорджией всего пять дней назад, и к ней отнеслись с большой заботой, усадив на лучшее место в салоне и приставив к ней личную стюардессу, чтобы та обихаживала ее во время полета. Ее даже познакомили с капитаном и вторым пилотом, и оба, улыбаясь, уверили ее в полной безопасности, а стюардессы, не успел самолет достигнуть нужной высоты, засуетились вокруг нее, словно наседки. Старшая стюардесса спросила, не нужно ли чего мисс Пэриш. Может быть, еще чашечку кофе? Или газету?
Джорджия попросила газету и, откинувшись на спинку кресла, продолжила наблюдение за одинокой грозовой тучей.
Когда таксист привез Джорджию к грязновато-желтому зданию, которое было больше похоже на склад, чем на лабораторию, она не утерпела и спросила:
— Вы уверены, что это здесь?
Он показал на небольшую будку в воротах и листок бумаги в пластике на стене. «Квантум Ресёрч». Правильно. Брат как будто важная шишка в важной лаборатории. Заплатив таксисту двадцать семь долларов, Джорджия взяла одну из его визитных карточек, положила в сумку, одолженную ей Индией, и вылезла из машины. Таксист исчез на широкой, почти пустой улице, и когда он, судя по дорожному знаку, свернул направо, Джорджия огляделась.
Бетонные гектары. Сколько хватало глаз, сплошные склады. И один борющийся за жизнь всклокоченный полумертвый эвкалипт. Прохладный ветерок, подхватив пластмассовый стаканчик, гнал его по канаве, поднимая облачка пыли. Странно, что здесь, на городской окраине, Джорджия чувствовала себя более одинокой, чем в тропическом лесу.
Повернувшись к воротам, она насчитала около двадцати грузовиков во дворе, причем все они были
— Я вас слушаю.
— Мне нужен Джон Мин.
— Подождите минуту.
Охранник набрал несколько цифр на мобильнике, что-то сказал, потом подошел и повернул ключ в массивном висячем замке. Со скрипом, от которого у Джорджии едва не разболелись зубы, открылись ворота. Охранник показал на тягач:
— Вон туда.
После чего он опять исчез в будке.
Джорджия направилась к складу, но услышала собачий лай. Она остановилась, потому что лай становился все громче, и почти тотчас огромный крапчатый пес с подрезанными ушами и хвостом выбежал во двор и помчался к ней. Джорджия едва не потеряла самообладание и не обратилась в бегство, но вовремя вспомнила урок деда:
Если побежишь от сторожевой собаки, говорил Том, она укусит тебя в зад. Нужно стоять не шевелясь, и тогда она будет лаять на тебя, но ни за что не укусит. Надо лишь сохранять спокойствие. Запомни, ни в коем случае не шевелись.
Сердце у Джорджии выскакивало из груди, но она словно вросла в землю, и пес, в котором было не меньше пятидесяти килограммов, прокатился по бетону, прежде чем остановиться. Он лаял как бешеный, но не трогал ее.
— Малыш, — послышался голос, и пес, замолчав, глянул через плечо, после чего вновь залаял.
— Тихо!
К Джорджии спешил приземистый китаец, и казалось, что его туловище в белой рубашке живет своей жизнью, подскакивает и качается независимо от ног. У китайца было красное лицо, он тяжело дышал, что стало заметно, когда он приблизился, и под мышками у него расплывались мокрые пятна. То ли он только что пробежал марафон, то ли со здоровьем у него неважно, подумала Джорджия.
Стоило ему прикоснуться к псу, тот затих.
— Это большой шнауцер, — с гордостью проговорил он. — Охраняет. Зовут Бинган, то есть Булочка.
— Она хорошо выполняет свою работу, — сказала Джорджия, чем заслужила довольную улыбку китайца.
— Вы Джорджия?
— Да.
— Джон.
Он протянул руку, и они обменялись рукопожатием. Рука у него была мягкая, мясистая и потная. Джорджия терпеть не могла такие руки. Все равно что кусок колбасы. Она хотела было погладить собаку, но та оскалила зубы и зарычала. Пришлось Джону опять ее утихомиривать.
— Не подходите к ней. Дайте ей немного времени, и она сама подойдет к вам, как только решит, что вы ей друг.
Джорджия посмотрела на Булочку, та посмотрела на нее: у нее дрожали баки, как поняла Джорджия, она изо всех сил пыталась удержаться от лая.
Джон взглянул на перевязанную руку:
— Что случилось?
Она мысленно повторила то, что собиралась сказать в самолете, и неожиданно для себя решила не скрывать правду:
— Чены отрезали сустав, чтобы я сказала им то, что они хотели услышать. Но я тогда не знала, о чем они говорят, поэтому не могла ничего сказать, а они взяли в заложницы мою мать и обещали убить ее в воскресенье, если я не найду то, что им нужно.