Пень
Шрифт:
метно научился себе это прощать. Только сейчас он увидел цену
своим полотнам. Это были картины для украшения голых стен!
Он подошел к одной незаконченной картине,
и долго недоверчиво ее рассматривал, потом отошел к другой,
тоже недописанной. Это тоже был его стиль, его темп, – бе-
гать от одной картины к другой, от одного впечатления к дру-
гому, от одной женщины к другой, от одной бутылки к другой.
Оттого многое, непростительно многое, оставалось незавершен-
ным, неосмысленным, упущенным, плохо освещенным…
– О боже, что же я рисую? – спросил он вдруг себя, не пе-
реставая удивляться себе, – похоже, мне только казалось, что
я художник, что я творец, могу творить выдающиеся вещи, до-
стойные остаться в чувствах людей, картины, к которым при-
ходят, как на свидание, как ходят в лес – для спокойствия, как
приходят к реке, – для умиротворения, как ходят в театр – для
впечатлений.
продолжал мрачно размышлять художник, стоя перед начатым
полотном. Он достал из бара в стене открытую бутылку вина
и сделал несколько больших глотков.
– Кажется, я мчался не в ту сторону, – пробормотал он, быс-
тро пьянея и яростно оглядывая свои картины, стоявшие вдоль
стен. – Ради этого я брался за кисть?!
Пьяно ухмыляясь, он подошел к нарисованному пейзажу
с пасущимися козами на горном лугу, и стал насмешливо его
рассматривать.
– Ну, покажи, художник, что ты тут пишешь? – пьяно ку-
ражась, спрашивал он себя, – это должно стать шедевром? Эта
картина должна затмить великое солнце?
Внезапно он схватил правой рукой нож, которым счищают
краску с полотен, и занес его над своим творением, но от крика
за своей спиной остановился. Картина на мольберте вздрогнула
Конец ознакомительного фрагмента.