«Пена дней» и другие истории

Виан Борис

6

– Послушайте… – сказал Корнелиус Шмонт.

Он говорил еле слышно, сонным голосом; глаза его самопроизвольно закрывались. Жуйживьом устало вздохнул:

– Так, значит, эвипан вас уже не берет. И вы намерены снова донимать меня этими невообразимыми предложениями?

– Да вовсе нет! – сказал Корнелиус. – Но этот стул…

– Ну и что, что стул? Он болен, его лечат. Вы знаете, что такое больница?

– О боже! – простонал Корнелиус. –

Уберите его отсюда. Он скрипел всю ночь напролет…

Практикант, стоявший рядом, тоже, казалось, едва владел собой.

– Это правда? – спросил у него профессор.

Тот кивнул в ответ.

– Можно было бы его выбросить, – сказал практикант. – Какой-то старый стул…

– Это стул эпохи Людовика Пятнадцатого, – назидательно сказал Жуйживьом. – И потом, кто из нас заявил, что у него горячка, вы или я?

– Я, – буркнул практикант. Его бесило, когда Жуйживьом начинал обхаживать стул.

– Ну так и лечите его.

– Я сойду с ума!.. – простонал Корнелиус.

– Тем лучше, – заметил Жуйживьом. – Наконец-то перестанете доставать меня своими дурацкими предложениями.

– Сделайте-ка ему еще один укол, – добавил он, обращаясь к практиканту.

– Ой, ой-ой-ой! – завопил Корнелиус. – Я уже не чувствую собственной ягодицы!

– Значит, дело идет на поправку.

В этот момент стул разразился целой очередью потрескиваний и похрустываний. Вокруг кровати распространился отвратительный запах.

– И так всю ночь, – устало пробормотал Корнелиус. – Переведите меня в другую палату.

– Вас и так положили в двухместную, а вы еще чем-то недовольны, – возразил практикант.

– Кроватей-то две, но стул уж очень воняет, – пожаловался Корнелиус.

– Да ладно вам, – сказал практикант, – думаете, вы очень благоухаете?

– Попрошу вас быть повежливей с моим пациентом, – одернул его профессор. – Что такое с этим стулом? У него что, проникающая непроходимость?

– Кажется, да, – сказал практикант. – К тому же давление сорок девять.

– Ну хорошо, – заключил Жуйживьом. – Вы сами знаете, что надо делать. Счастливо оставаться.

Он нажал Корнелиусу на нос, чтобы его рассмешить, и вышел.

Крюк ждал его с моделью «Пинг-903».

7

Крюк нервничал и кусал губы. Перед ним лежал лист бумаги, испещренный вычислениями и уравнениями двадцать шестой степени.

Искания и сомнения. Жуйживьом ходил туда-сюда по комнате, а чтобы не разворачиваться, от грязно-зеленой стены обратно он шел спиной вперед.

– В здешних условиях ничего не выйдет, – объявил Крюк после долгого молчания.

– Вы просто паникер, – сказал Жуйживьом.

– Здесь мало места. Он

будет пролетать четыре измерения в минуту. Вы можете себе представить, что это такое?

– Ну и что теперь?

– Нужна пустыня.

– Я должен быть при моих больных.

– Устройтесь врачом в колонию.

– Нет ничего глупее. Я буду мотаться по деревням и не смогу заниматься «Пингом».

– Тогда возьмите отпуск.

– Это не принято.

– Ну, значит, ничего не получится.

– Вот ведь незадача! – сказал Жуйживьом.

– Как хотите! – сказал Крюк.

– Ба! Постойте! – воскликнул вдруг Жуйживьом. – Я бегу в больницу… Продолжайте расчеты.

Он спустился по лестнице, миновал вестибюль и вышел на улицу. Около тротуара, возле решетчатого настила ждал автомобиль. После смерти одной из своих любимых пациенток профессор перестал принимать дома и занимался врачебной практикой исключительно в клинике.

Войдя в палату Корнелиуса, Жуйживьом застал там высокого и крепкого светловолосого парня: тот сидел на кровати рядом с перевернутым стулом. При появлении профессора парень встал.

– Здравствуйте, – сказал он. – Меня зовут Анна.

– Сейчас не время для посетителей, – заметил практикант, входя за профессором.

– Но он все время спит, – сказал Анна, указывая на Корнелиуса. – Мне приходится сидеть и ждать, пока он проснется.

Жуйживьом повернулся к студенту-медику:

– А с вами что сегодня?

– Ничего, пройдет, – отвечал тот. Руки у него прыгали, как дверные молотки, глаза были обведены черными кругами в пол-лица.

– Вы что, не спали?

– Нет… Этот стул…

– Да ну? Что-то не так?

– Жопа с ручкой, а не стул, – злобно проговорил практикант.

Стул поворочался, скрипнул, и в палате снова дурно запахло. Взбешенный студент двинулся к кровати, но Жуйживьом остановил его, положив руку на плечо.

– Успокойтесь, – сказал он.

– Не могу больше!.. Он надо мной издевается!

– Вы давали ему судно?

– Давал. Но он ничего не желает делать. Только скрипит, трещит, валяется с температурой и изгаляется надо мной как хочет.

– Держите себя в руках, – сказал Жуйживьом. – Сейчас мы им займемся. Ну а вы что хотите? – спросил он, повернувшись к Анне.

– Мне нужно поговорить с господином Шмонтом. По поводу подписанного контракта.

– Не рассказывайте мне ничего. Я все равно не в курсе.

– Разве господин Шмонт не делал вам никаких предложений?

– Господин Шмонт настолько болтлив, что я вынужден колоть ему снотворное, и он спит дни и ночи напролет.

– Простите, – сказал практикант, – но это я колю ему снотворное.