Пена дней

Виан Борис

— Вот и хорошо, — сказал Шик. — Никто не будет нам мешать. Сейчас найдем хорошую пластинку…

Он подмигнул Колену.

— Давайте танцевать скосиглаз, — предложила Ализа.

Шик рылся в кипе пластинок, лежащей возле проигрывателя.

— Потанцуй со мной, Шик, — сказала Ализа.

— Вот под эту пластинку, — сказал Шик.

Оказалось, это буги-вуги.

Хлоя ждала, чтобы Колен ее тоже пригласил.

— Надеюсь, вы не станете танцевать скосиглаз под эту музыку? — в ужасе воскликнул Колен.

— Почему? — спросил

Шик.

— Не смотрите на них, пожалуйста, — сказал он Хлое.

Он слегка нагнул голову и губами коснулся ее шеи чуть ниже уха. Она вздрогнула, но не отстранилась.

Колен тоже не отнял своих губ.

А тем временем Ализа и Шик великолепно демонстрировали, как танцуют скосиглаз в негритянском стиле.

Пластинка очень быстро кончилась. Ализа высвободилась из объятий Шика и стала искать другую. Шик плюхнулся на диван, возле которого стояли Колен и Хлоя. Вдруг он схватил их за щиколотки, и от неожиданности они повалились на диван рядом с ним.

— Ну, птенчики, порядок?

Колен сел, а Хлоя удобно примостилась возле него.

— Милая девочка, верно? — сказал Шик.

Хлоя улыбнулась. Колен ничего не сказал, но обнял Хлою за шею и стал небрежно играть верхней пуговицей ее платья, которое застегивалось спереди.

Подошла Ализа.

— Подвинься, Шик, я хочу сесть между тобой и Коленом.

Она хорошо выбрала пластинку. Это была «Хлоя» в аранжировке Дюка Эллингтона. Колен покусывал волосы Хлои у уха. Он пробормотал:

— Это в точности вы.

Но прежде чем Хлоя успела ему ответить, все остальные гости вернулись танцевать, сообразив наконец, что еще не время садиться за стол.

— О, как жаль… — сказала Хлоя.

XII

— Тебе удастся с ней снова встретиться? — спросил Шик.

Они сидели за столом и наслаждались последней творческой удачей Николя, который из обыкновенной тыквы сотворил настоящую тыкву под ореховым соусом.

— Не знаю, — ответил Колен. — Просто не знаю, что мне делать. Понимаешь, это очень хорошо воспитанная девушка. В тот раз у Исиды она выпила много шампанского…

— Ей это было к лицу, — сказал Шик. — Она очень красивая. И не гляди на меня так!.. Подумай только, я нашел сегодня издание «Проблема выбора при тошноте»^{30} не на ажурной, а на плотной туалетной бумаге!

— Откуда у тебя такие деньги? — спросил Колен.

Шик помрачнел.

— Да, это стоит безумно дорого, но я не могу без этого обойтись, — сказал он. — Партр мне просто необходим. Я коллекционер. Я должен иметь все, что он написал.

— Да он только и делает, что пишет, — сказал Колен. — Пять статей в неделю, не меньше.

— Я знаю, — сказал Шик.

Колен подложил ему еще немного тыквы.

— Скажи-ка лучше, как бы мне снова увидеться с Хлоей?

Шик посмотрел на него и улыбнулся.

— Верно, я тебе только голову морочу своими

историями с Жан-Солем Партром, — сказал он. — Мне хотелось бы тебе помочь… Что я должен сделать?..

— Знаешь, это какой-то бред, — сказал Колен. — Я в отчаянии и в то же время немыслимо счастлив. Здорово, когда так дико чего-то хочется… Мне хочется, — продолжил он, помолчав, — лежать на выгоревшей траве, ну, знаешь, когда солнце припекает, и земля совсем пересохла, а трава желтая, как солома, и ломкая, ломкая, и в ней полным-полно всяких букашек, и они мечутся по сухому мху. Лежать ничком и смотреть на все это. И чтобы поблизости была каменная изгородь, и корявые деревья с листочками. Тогда сразу все отлегает.

— И еще Хлоя? — спросил Шик.

— И Хлоя, конечно, — сказал Колен. — Хлоя в идее.

Они снова помолчали. Этой паузой воспользовался графин, чтобы издать хрустальный звук, который эхом прокатился по стенам.

— Налить тебе еще немного сотерна? — спросил Колен.

— Да, — сказал Шик. — Спасибо.

Николя принес десерт — нарезанный ломтями ананас в апельсиновом креме.

— Спасибо, Николя, — сказал Колен. — Что, по-вашему, мне надо сделать, чтобы вновь встретиться с девушкой, в которую я влюблен?

— Вообще-то говоря, месье, такой случай, конечно, можно себе представить… Но я должен признаться месье, что со мной этого никогда еще не было.

— Естественно, — сказал Шик. — У вас фигура как у Джонни Вейсмюллера^{31}. Не каждый может этим похвастаться.

— Благодарю вас, месье, за столь лестный отзыв, он тронул мое сердце, — признался Николя. — А месье я могу посоветовать, — продолжал он, обращаясь к Колену, — попытаться собрать посредством того лица, у которого месье виделся с особой, встреча с коей для месье столь желательна, хоть какие-то сведения о привычках и знакомствах этой особы.

— Несмотря на всю сложность ваших оборотов, Николя, — сказал Колен, — вы в самом деле дали мне разумный совет. Но когда человек влюблен, он, как известно, глупеет. Потому я не сказал Шику, что уже давно хотел бы это сделать.

Николя тем временем отправился на кухню.

— Этот парень неоценим, — сказал Колен.

— Да, — согласился Шик, — он прекрасно готовит.

Они выпили еще сотерна. Николя вернулся с огромным тортом на подносе.

— Дополнительный десерт, — объявил он.

Колен взял нож, но, поглядев на белую глазированную поверхность торта, резать не решился.

— Он слишком красив, — сказал Колен. — Давай немного подождем.

— Ожидание, — сказал Шик, — это прелюдия в минорной тональности.

— Почему ты так говоришь? — спросил Колен.

Он взял бокал Шика и налил в него вина, густого и легкого, как сжатый эфир.

— Не знаю, — сказал Шик. — Мне вдруг пришло это в голову.

— Попробуй! — сказал Колен.

Они подняли бокалы и выпили все до дна.