Пенсионер – пионер
Шрифт:
— Ты что?
— Да так, мелочи. Хорошо, что все обошлось удачно.
— Удачно? Ты попал в больницу, и еще неясны последствия удара.
Тут послышался знакомый голос:
— Кто тут шумит и мешает выздоровлению больного?
Мама-Зина оборачивается и натыкается на недовольного лечащего доктора. Они несколько секунд бодаются взглядами.
— Я, Вадим Петрович, глава отделения, а вы, милочка, мама пациента?
— Да, так и есть. А разве… — Зинаида показывает на двери.
— Лечу здесь я, — доктор умеет разговаривать с пациентами и их родственниками. Чувствуется школа за плечами. Он и олигарха может послать по батюшке, да и по матушке. — Так что прошу больного
К моему удивлению, Зинаида качать права не стала. Заворковала ласково:
— Все-все, я уже ухожу.
— И ваши неполезные продукты, будьте любезны, прихватите с собой. Мне нужно поговорить с больным.
Дождавшись, пока Зина не уберется восвояси, доктор подсел ко мне ближе.
— Ну как ты? Мать тебя не уморила?
— Да нет. Все неплохо.
— Знаю я. Два раза сознание терял. Завтра с утра на МРТ головного мозга и Энцефалограмму.
Интерн стоял рядом и прилежно записывал на планшете. Я краем глаза заметил у него хитрую таблицу. Не карась, волокёт в предмете. Но кто меня сдал? Кошусь на Наталью, та отвернулась и делает вид, что любуется сценой за окном. То есть стеной соседнего здания. Москва же все впритык!
— Но не тошнит, и на ногах держусь.
— Это хорошо. Но Черепно-Мозговая травма — вещь коварная. Она может отразиться спустя годы. Так что пока есть возможность, обследуем тебя по полной программе.
Вздыхаю, но возражений не высказываю. Вадим Петрович смотрит на меня и довольно кивает. Нравлюсь я ему послушанием. Врачи как раз терпеть не могут непослушных больных.
Врачи уходят, я вздыхаю:
— Эх, Наташа-Наташа.
Девушка неожиданно взрывается:
— А что ты хотел?! Это моя работа! У тебя вон мама какая фифа! Куплю тебе завтра лучший телефон. А мне все самой приходится.
— Ладно тебе. Я просто так. Извини. Учишься?
Девушка долго злиться не умеет. Дуется на меня, но все-таки отвечает:
— Да. Но жить в Москве дорого, вот и подрабатываю здесь.
— Нормально хоть платят?
— О да! И работа по профилю. Я же на терапевта учусь. Может, потом сюда удастся попасть. Вадим Петрович обещал. Он мой земляк. Здесь сказка, а не больница.
Я улыбаюсь:
— Там есть что покушать полезного?
— Скоро ужин, но я посмотрю. Фрукты есть, апельсины, бананы.
— Сможешь почистить?
Наташа быстро наполнила чашку дольками и поставила передо мной.
— Кушайте витамины, больной.
— Давай вместе. Ты ведь тоже проголодалась?
— Да это разве голод.
Девушка отнекиваться не стала и взяла дольку апельсина. Хорошая девчонка, нормальный у нее характер. Отходчивый. Люблю таких.
— Откуда ты?
Ночью неожиданно резко просыпаюсь. Время четвертый час. Час Волка. Сон куда-то испарился. И снилось что-то такое странное. Внезапно вспоминаю. Мать моя женщина! Никита попал в меня, но молодого! Да как это может быть? Осторожно кошусь в сторону Наташи. Она прикорнула на кушетке. Смешно спит с ладошкой под голову. Утром она уйдет домой. Внезапно понимаю, что мне её жаль. Приходиться с молодости вкалывать. Вот судьба!
Хм, а я ведь могу закрутить с ней роман. Я снова молод и горяч. Меня волнует вид женского тела и все сопутствующие соблазны. Офигеть! И у меня снова впереди целая жизнь. Стало жарко, да и приспичило. Что они в эти лекарства добавляют? Осторожно ползу в сторону санузла. Ходить стало заметно легче. Получается, я себя ощущал не в своей тарелки не от сотрясухи, тело было просто не мое. Долго смотрю на знакомое-незнакомое лицо, стягиваю
Никитка-Никитка, ну как можно себя так не уважать! Какой-то худосочный прыщ, а не парень. Морда лица… пожалуй, сойдет. В мужчине это не самое главное, особенно с возрастом. Ха-ха. Так, а ведь придется много чего менять по жизни. Вот меня угораздило неправильно помереть. И Никите не позавидуешь. Ростик молодой тот еще был хулиган. Да и компания у него соответствующая. А уж в реалиях Советского Союза внучок точно ничего не рюхает.
Я немилосердно улыбаюсь. Пожалуй, квест ему достался похлеще моего. Так молодым везде у нас дорога!
Глава 6
Ростик. Август 1973 год. Зареченск. Узнавание
В мозги буквально впечатались увиденные на календаре числа — 2 августа 1973 года! Как мне в тот момент не поплохело! Наверное, жесткая советская эпоха начала сказываться. Здесь следует следить за словами и поступками. Я не до конца все-таки не доверял деду в его рассказах, что обычный гражданин с КГБ в течении всей жизни мог и не столкнуться. Если не с ними, то со стукачами точно. Даже в наше демократическое время стучали в деканат, то при Союзе сам…Берия велел. Тлять! А он еще есть в этом году? Тогда я пропал! В горле резко пересохло:
— Мама, а остался у нас еще этот… кисель?
— Сейчас налью. Возьми еще с собой в комнату графин. Он полезный, с витаминами. Как раз то, что тебе нужно. А то аж побледнел весь.
То ли искреннее участие, то ли тягучий, но безумно вкусный напиток так подействовал. Но я быстро успокоился, взял графин и потащился в комнату. Заодно решил оглядеть квартиру. По виду из окна я понял, что дом двухэтажный. Скорее всего, из кирпича, оштукатуренного и покрашенного в совершенно идиотский охряной цвет.
Далее по коридору заметен вход в большую комнату, через нее уже проход еще в одну. Где-то тут и спит Алька и родители. Мне, получается, выделили самую удобную, возле кухни. Потолки беленые, на стенах незамысловатые бумажные обои. Пол из досок, но пригнаны отлично, покрашены в коричневую краску. Вдоль длинной стены высится застекленный сервант. Как в «бабушкиных» квартирах на фотографиях. Выделяется в нем лишь дверца с ключиком. Бар? Как и в мемах про «совок» за стеклом стоит посуда, хрусталь и сувениры. Потом подробней рассмотрю.
Возле окна тумбочка с телевизором, перед ним журнальный столик и два кресла. У стены складной диван. Шкафа нет. Так что комната не загромождена и выглядит просторной. И точно квартира «родителей» не из типового проекта. Большая площадь, вместительная кухня, раздельный санузел. Жилье для начальства? Очень может быть! Так что с попаданием мне еще относительно повезло. В каком городе жил дед? Задрищ… Зареченск! Промышленный райцентр Средней полосы.
Уже в кровати раскрываю прихваченную на кухне газету отца. «Труд», такого названия я не помню. А какие, вообще, были газеты в СССР? Точно издавалась «Правда». Неужели люди читали что-то вместо неё? Подожди, была еще «Комсомольская правда». И должны печататься местные «Правды». Областные и районные. К своему стыду о Союзе этих времен я знаю не так много. И не факт, что правду. Дед постоянно ругался на то обстоятельство, что газетчики и телевизионщики врут безбожно. В чем-то он был, пожалуй, прав. В сериалах про эту эпоху частенько использовались настоящие совковые дома и квартиры. Но их состояние было уже чаще всего безобразным. Мебель облуплена, обои потрепаны. Полы пошарканы. И это бросалось в глаза. Все же стареет со временем.