Пенсионный возраст — сто
Шрифт:
— Марина, вставай.
Девушка даже не шевельнулась. Я подошел к ней и потряс за плечо, груди под футболкой упруго качнулись. От прикосновения к женщине по моей старой коже прошла дрожь, а на лице нарисовалась довольная ухмылка. «Пенсионер, блин», — подумал я, вглядываясь в милое личико. Марина начала переворачиваться на бок, но я еще раз ее потряс и она проснулась.
— Нужно идти.
— Куда? К стене?
Было интересно посмотреть на золотое сияние ближе, но вдруг эта какая-то радиация или еще какие-то
— К стене. До нее, вроде, недалеко.
Марина встала и потянулась.
— На, — сказал я, — бутылку понесешь.
Теперь, когда Петрович обрел покой, в одной руке я держал удочку, в другой — топор. Взобравшись на пригорок, я внимательно оглядел окрестности. Тихо, спокойно, птицы летают. Еще немного и начнешь верить, что ты тот самый единственный Избранный. Да и спутница подстать…
Через час мы подошли к стене, где она выходила из реки и шла вдоль берега. Свет слепил, манил и пугал. Я потыкал в стену удочкой. Пластик проходил сквозь свет также легко, как и сквозь воздух. Но самому идти туда было жутко.
Мы отошли на несколько сотен метров от стены и двинулись вдоль нее. Трава на дороге показалась мне примятой, будто по ней ходили или даже ездили. «На велосипедах», — решил я, увидев тормозной след.
— Нам бы где-нибудь по велосипеду раздобыть, — сказал я Марине.
— У меня была машина, — вздохнула она. — Полгода назад права получила. А теперь мы пьем воду из речки.
— Кому-то повезло еще меньше, — ответил я, вспоминая Петровича.
— Спорный вопрос, — скривила губы Марина. — Я как раз ехала за родителями на дачу. Как они там? Живы ли?
— Никто не знает. Даже если и живы, то вряд ли они будут тебя ждать.
— Смотрите! Нам кто-то машет!
Шагах в трехстах в стороне шел парень и размахивал сразу двумя руками. Увидев, что мы его заметили, он опустил руки. На вид он был еще младше Марины.
— Чего это вы с топором? — спросил он, даже не поздоровавшись.
— Да я таких собачек видел… что не дай Бог, — ответил я. — Откуда идешь?
— Людей собираю, — улыбнулся он и сразу отвел глаза. — Меня Сеней звать. Нам такие нужны. Экипированные.
— Кому нам?
— Я ж говорю, я людей собираю. Нас там уже человек сорок. Парочка из них знает, что случилось.
— Вот это уже интересно, — заметил я.
— А мне все равно, — встряла Марина. — Чем вы там занимаетесь?
— Пытаемся восстановить порядок, — уклончиво ответил парень. И тут же добавил: — Но вы, если хотите, идите дальше. Но там тоже стена. А за ней… такое рассказывают.
— Все только проснулись, а уже и общество образовалось, и за стеной кто-то побывал, — с подозрением сказал я. Бегающий взгляд парня начинал меня напрягать.
— Проснулись-то вроде все одновременно, да только время
— Я тыкал в эту стену удочкой, — ответил я. — Обычный свет. Только откуда светит непонятно.
— В Чернобыле вообще никакого света не было, — усмехнулся парень. — И ничего, все подохли как миленькие.
— Мне тридцать было, когда это случилось. Я помню.
— А сейчас тебе, дедуля, значит, девяносто. А мне сорок семь, — хохотнул парень. Затем подмигнул Марине и добавил: — А тебе еще больше, красавица. Полтинник, не иначе.
— Хорошо сохранились, — каменным голосом ответила Марина.
— Именно! — подхватил Сеня. — У нас иммунитет на эту катастрофу. Но и с ним можно сыграть в ящик. Так что я бы вам советовал пообщаться со знающими людьми. Куда соваться, а куда не стоит.
— Ладно, веди, — дала добро Марина, как будто меня и не было рядом.
— Ладно, — передразнил ее Сеня. — Можете с дедушкой идти. Только вдвоем в новом мире долго не протянешь.
— Веди, — повторила Марина.
Сеня заметно расслабился и пошел в сторону частного сектора, где был целый массив домов «крутых». Минут через пятнадцать мы встретили двоих мужчин в одежде из грубой ткани, через плечо у них висели ремни с автоматами Калашникова. Сеня кивнул им и, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Марина, почувствовав, кто владеет ситуацией, сразу пристроилась рядом с ним.
Я слишком стар, чтобы обижаться на молодых девушек. Да и кто я ей такой? Не муж и не родной дед.
— Дедуля, ты бы топор убрал, а то людей напугать можно.
— А от автоматов они не пугаются? — поинтересовался я.
— Вы не раздражайтесь, таких здесь не любят.
— Можно подумать, я к вам набивался.
Я не знал, откуда взялась злость на парня. Наверное, он напомнил мне ту шпану, которая сидела по вечерам возле подъездов. Пила пиво, громко смеялась и материлась. И никогда не обращала внимания на стариков. А тут на тебе, понадобился я им.
— Это какой же сейчас год? — спросила Марина.
— Две тысячи сорок шестой, — самодовольно, словно это он всех перебросил на тридцать лет вперед, ответил Сеня.
«Вот и домечтался дожить до середины века, — подумал я. — Теперь нужно мечтать снова уйти на пенсию». Мы вышли к жилому массиву, и я увидел два десятка коттеджей, огороженных одним забором. Вход был закрыт старыми гаражными воротами. Металл блестел свежей серебряной краской.
Сеня быстро стукнул пять раз кулаком, сделал паузу и стукнул еще раз ногой. Я заглянул в открывшуюся калитку, но никого не увидел. Парень махнул рукой, и мы вошли вслед за ним. Сбоку стоял мужик с автоматом. Наведя на меня дуло, он произнес: