Пенсия для морского дьявола 4
Шрифт:
Отказался, так отказался. Я потратил ещё пару часиков чтоб обеспечить нас рыбой, после чего и мы с Каналоа покинули лягушатник.
Пока шли на базу, я ломал голову над плавсредством.
Нужна лодка. Эх, нужна! Сегодня меня опять несколько раз чувствительно приложило об риф, когда выходил на берег. Но ни одна местная долблёнка с такой волной уже не справится. Катамаран что ли напрогрессорствовать? И посредине — платформу для отдыха…
По пути завернули в бамбуковую рощу. Нужны новые стаканы, да и настил на базе надо доделывать.
А чего это я упёрся в лодку? Нет, понятно, правильно построенная лодка была бы отличным подспорьем в моём деле, но сколько, чёрт побери, я буду её строить?!
Но вот же — толстые, пустотелые стволы. Связать вместе… Плот ведь будет поустойчивее, чем любая рыбацкая долблёнка? Да однозначно! И потом, я же собираюсь добывать тунца. А как я себе представляю подъём тунца, килограмм хотя бы на двадцать-тридцать в утлую моноксилу? Только буксировать к берегу, и там вытаскивать из воды. А на плоту можно что-то типа крана поставить…
Впрочем, оборвал сам себя, об этом — чуть позже, сейчас есть задачи более важные, но зарубку на память себе поставил.
Мимоходом провернул ещё дельце — недалеко от бамбука заметил две пальмы с цветами. Правда пальмы стояли на берегу, и качало их неплохо, но я всё же залез, срезал цветонос и пристроил по стаканчику под сок.
Потом мы ещё зашли на «плантацию» — нужен новый латекс. И лишь после наконец-то дотопали до базы.
Навес стоял — как новенький. Вот что значит — не поленились, и как следует раскрепили.
Каналоа хотел было взяться за помост, но я остановил.
— Погоди. Сделай сначала несколько формочек под латекс.
— Зачем? — удивился парень. — У нас же есть!
Я в задумчивости почесал подбородок.
— А сейчас нужны совсем небольшие, вот такие примерно, — я показал пальцами длину в растопыренную пятерню, — а шириной и глубиной сделай… наверно с большой палец… или давай с указательный!
Что я помню о вулканизации? Если честно — совсем мало.
Первое. От содержания серы в каучуке зависит, насколько резина будет мягкой. А если переборщить — превратится в эбонит. Вот только кто бы мне сказал, какая пропорция нужна?
Второе. Я не помню, а вернее — не знаю, при какой температуре проходит вулканизация. Допустим, так сказать «коридор» плюс-минус представляю. Явно больше ста градусов, но… меньше скольки?
То есть, придётся экспериментировать. Как с соотношением латекс-сера, так и с температурой.
Значит — нужно как минимум три-четыре, лучше пять разных проб на концентрацию. И столько же на температуру.
Итого, по максимуму надо сделать десяток проб. А у меня серы — с гулькин нос.
Так что пробую на маленьких изделиях. Всё равно, нутром чую — к шаману за серой придётся тащиться ещё раз. И возможно — не один раз.
Сам я собирался заняться растиранием серы в мелкую пыль, для чего притащил с собой несколько кремней. Но пришлось сначала наделать новых резцов. Да и парочку ножей, а то рабочие совсем выщербились.
Ночная темень
Ничего-ничего! Вот закончим делать пол… Вон там для костерка можно постоянный очаг сложить… На него какой-нибудь котелочек… Эх, пока не знаю, что тут заваривать можно, но с этим потом разберусь. Здесь, под крышей, на настиле конечно — кресло-качалку… Ещё бы стены зашить! Например — плетёными панелями. И будет мне — «дом на дереве, жизнь в лесу»! Можно будет и в посёлок не таскаться, тут заживём…
Я даже заржал во всё горло, вызвав недоуменный взгляд помощника — ты, дескать, не сбрендил? Что мне с тобой, умалишённым потом делать?
Не, помотал головой я. Не сбрендил. Я вдруг подумал: «Ну вот, Скат, так и сбываются мечты: вот тебе дом, вместо стейка из тунца — жареный банан, вместо красотки — молчаливый одноухий Каналоа… Вместо уважения окружающих — жизнь прячущегося от всех изгоя… Что, добился своей пенсии?!»
— Нормально всё, — махнул я рукой Каналоа и утёр мокрое лицо. — Ты там заканчивай, потихоньку. Сколько прокоптилось, столько прокоптилось. И займись уже рыбой, а то живот совсем подвело.
Где-то над головой шумят кроны. Окружающие деревья со скрипом раскачивает, а у нас внизу горит костерок, делая мглу за пределами освещённого круга ещё непроницаемей.
Каналоа занимается разделыванием рыбы, я же — если со стороны глядеть: предаюсь ничегонеделанью… Но это неправильная формулировка, я — размышляю! И совсем не над судьбами мира.
Я ломаю голову над температурными режимами вулканизации.
Каналоа успел сделать всего шесть формочек, по указанным мной размерам. Во все я залил смесь латекса и растёртой в пыль серы в разной концентрации.
Вернее концентраций я сделал три: одну десятую, одну двадцатую и одну сороковую. Почему так? А как я отмеряю точные соотношения, безо всяких приспособлений?
Я и так делил серу как какой-нибудь наркоман из виденной в прошлой жизни киношки — дорожками. Потом, конечно, надо будет мерными стаканчиками озаботиться, но сейчас пришлось делить кучку отмерянного серного порошка, тупо деля пополам, потом ещё пополам. Вот и вышел такой шаг — один к десяти, один к двадцати, один к сорока.
К тому же я как думал? У меня и чистый каучук со своей задачей плюс-минус справляется. Хватает правда ненадолго, и хранить приходится специфично — чтоб не потёк. Да и на воздухе он липковат. Но — справляется.
Поэтому, решил я, если качество исходного каучука так сказать «подправлю» чуть-чуть — то хуже однозначно не станет. Ибо если переборщить — а это я ещё со школы помню — получу вместо резины эбонит.
И вот теперь мне осталось поломать мозг над температурой.
Когда-то, кучу книжек прочитал по теме — интересно было. Есть, грубо говоря, две легенды эпохального открытия.
Надо сказать, что изобретателем Чарльз Гудьир был помешанным — считай, просадил всё что имел, пока работал над попытками сделать каучук стабильным. В долговой тюрьме сидел, и даже туда жена приносила ему необходимое для экспериментов.