Пенсия для морского дьявола
Шрифт:
И под самый конец в мой сон пожаловал шаман.
«Ответь мне дух, разве ты исполнил то, зачем был призван?»
Проснулся. Какая ерунда сниться, лёжа на камне! Размял затекшие конечности, помахал руками, поприседал, растянулся. Напился. Только о желудке не думать! А то, ща канючить начнёт, и изображать чёрную дыру. Надо выбираться.
Солнце, наконец, вынырнуло из океана, согревая лучами задубевшую мою тушку. Хоть тут и тропики, но как же холодно под землей! Я осмотрелся.
Ссадины, ссадины, синяки... Руки, ноги, локти, колени,
Что-то тянуло кожу по верху правой лопатки. Дотянулся. А-у! Пальцы нащупали засохшую корку. Это явно, когда с деревом встретился. И ещё что-то? Липкое... Смола? Отодрал, покатал в пальцах. Беловатый, липкий шарик. Ладно, в океане потом отмоюсь.
Вылез я где-то на южном склоне, метрах в пятистах над уровнем океана. Нехилый у меня спелео-забег получился. Интересно, сколько дней я там лазил? Два? Три? Если судить по сведённому желудку, так вообще, не меньше недели!
Солнышко!
— О! Пацан! И ты тут?
А куда я от тебя денусь?
— Откуда столько пессимизма в голосе? Бодрее, матрос Хеху! Смотри — солнце, океан. Мы с тобой живы.
Ты уверен? А может мы уже умерли и родились вновь?
— Опять ерунду несешь! Если бы ты родился заново, сейчас бы не на склоне стоял, здоровым лбом, а плакал бы и писался в руках у повитухи. Выше нос, боец!
Я... по правде говоря... думал, что уже умер и попал в ад
— Разве это ад? Смотри: небо, океан ... такой красивый. Где-то там в воде мидии сидят... ждут, когда их достанут и съедят. А ещё дальше красивые девчонки... Взбодрись! Жизнь продолжается.
Хеху не ответил, а я направился по склону в сторону, где раньше была моя «база». Да, считай, что мой «дом». А теперь?
Слушай... А... с кем ты там разговаривал?
— Когда? — почувствовал, как у меня сошлись брови, пока я, стараясь не поскользнуться, спускался наискосок к склону.
В самой первой пещере. Когда только очнулся.
— А-а-а... Это... — я вздохнул. — Капитан первого ранга Гаврилов, Василий Степанович, командир сорок второго морского разведывательного пункта спецназначения, что на острове Русский, в бухте «Холулай». Мой командир.
Это... какой-то их ваших демонов?
— Демонов? — я весело усмехнулся. — Это, брат, самый главный демон... В смысле, не среди вообще демонов, а среди... среди таких морских демонов, что обитают ... в бездне. Но, когда всплывают, всем о-очень жарко становится. Настолько жарко, что начинают звать маму, на всех языках мира...
Понятно. Главный морской демон из бездны.
— Ну... Да. Главный. Из бездны.
А ты? Ты какой был демон?
— Я? — переспросил. — Такой... простой боевой демон. Может быть, не самый плохой ... Обычный. Выслуживший своё, и
Наверно... ты был не очень хорошим демоном, раз тебя отправили в меня.
Шутник. Блин.
Засада на пляже всё-таки была. Или не засада, а просто караул. На всякий пожарный. Одинокий молодой воин с одним ухом на ожерелье.
Его я снял быстро и чисто. Не его вина, а того, кто оставил его в одиночестве. Двоих надо оставлять, они хотя бы не умрут тихо. Хоть один шумнуть успеет.
Впрочем, убивать ни в чём не виноватого парня я не стал, оглушил и уложил в теньке, чтоб не сгорел на солнышке, пока не очухается.
Базы не было. Вообще. Всю «мебель» или унесли, как шезлонг, или порубили-покромсали в щепки. Засыпали ямку у берега, где я отмачивал ракушки перед готовкой, засыпали выкопанный бочажок для сбора пресной воды.
Понятно, что я лишился всех запасов — еды, и той, что была уже упакована, и той, что ещё сушилась-вялилась на солнышке. Кстати, обобрали почти все кокосы там, где я обычно входил в воду, чтоб плыть на пляж.
Забрали все заготовки ножей и наконечников копий. Копьё, что я обычно оставлял у кокосов, чтоб не плыть с ним, тоже унесли.
А, заодно, и порубили тут все кусты, что скрывали вторую часть пляжа, теперь он весь был на ладони с воды.
Короче, меня лишили всего. И хуже того, кто-то обнаружил мой тайничок, и теперь мне нечем было бы заплатить Нуту и Анат, даже если торговец ещё не уплыл с острова. В общем, говоря игровым языком — меня скинули в стартовую позицию.
Ну ладно...
— Эй! — я привёл в чувство воина, предварительно связав. — Давай, просыпайся боец, к тебе есть вопросы.
Осознав, кого он видит перед собой, парень явственно струхнул. Я присел рядом, почесал за ухом, разглядывая океан, перевёл взгляд на пленного.
— Как говориться, буду краток. Будешь говорить — будешь жить, и никто не узнает, что ты меня видел. Попытаешься молчать — умрёшь. Умрёшь плохо, позорно, но перед смертью расскажешь мне всё. И... — я вздохнул, — все будут думать, что ты трусливо проболтался, а потом сбежал с острова, ибо тела твоего не найдут, — потянул паузу, чтоб воин осознал мои слова и свои перспективы. — Ну что, готов разговаривать?
Я говорил спокойным, даже деловым тоном, как будто обсуждал покупку партии шин с давно знакомым поставщиком.
— Тебя всё равно убьют! — сказал парень, хоть и постукивая зубами, но пытаясь выпучить глаза. Ага, типа чтоб грознее казаться.
— Да, тебе-то какая разница? — я пожал плечами, уселся рядом по удобнее. — Это будет не сейчас. Возможно даже не сегодня и не завтра. А твоя судьба решается прямо здесь, в эту самую минуту. Или я услышу то, что хочу знать. Причём, уверяю тебя, племени это не принесет вреда. И уйду, словно меня здесь и не было. Или, — я изобразил виноватую улыбку, — я всё равно всё узнаю, тебя убью, а память о тебе в племени останется как о трусе и предателе. Короче, выбирай.