Пенталогия «Хвак»
Шрифт:
— А где эти?.. — Хвак показал расслабленной рукой и Вишенка сразу же поняла недовысказанный вопрос:
— Грибок все туда принесет. Там такая есть подставка… возле ложа. Там будут и кувшины, и чарки, и заедки.
— Даже про подставки она знает! — восхитился про себя Хвак и попытался обнять свою заботливую подругу за нижнюю часть спины. — Умница ты моя!
— Да, да, да! Да, мой славный рыцарь! Только не здесь, ибо я стесняюсь. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя верная Вишенка сгорела на людях от стыда и стеснения?
— Н-не хочу! А кто там см-м-меет? Я сейчас их…
— Никто не смеет, все хорошо.
— Нет. Пешком.
— Ты мой богатырь! Вот мы и дома. Ты, наверное, попить хочешь?.. Ну, кто еще там? А, Грибок? Чего тебе? Сколько??? Да ты с ума сошел! Ты думаешь, я считать разучилась? Или порядков не знаю? На, еще один большой добавлю — и довольно с тебя! Там еще на столе осталось вдоволь непочатого, некусаного! Кровосос!
— К`то кровосос! Г-где!?
Служка мгновенно испарился, захлопнув за собой дверь, только лестница громыхнула, Вишенка же подскочила к Хваку, прижалась щекой к потному пузу его и ласково заворковала:
— Нигде, никто, ничего и нигде, это я спросила насчет клопов. А клопов-то и нет, все чудесно, все создано только для нас с тобой… для нашей любви. На, попей, я тебе освежающего приготовила, выпей скорее.
Выпил Хвак, почему бы и нет, когда близкий человек о тебе заботится? Выпил, но освежающее оказалось с каким-то противным привкусом, словно туда дешевых заклятий пополам с гнилыми травами напихали… Пришлось запить это дело двумя чарками «гнева богини» и положить сверху пару глотков шипучего… Потом… вроде бы, он еще крепкого чарочку навернул… И проснулся.
Солнечный зайчик, прискакавший из-за полуоткрытого оконного ставня, приветливо щекотнул ему лоб, теплыми лапками прикоснулся к зажмуренным глазам: пора вставать, человече, новый день пришел! Телу было мягко, удобно, в голове приятно шумело, и если бы не жажда — Хвак и дальше бы нежился в утреннем сне. Да, утро-то совсем раннее, Хваку только взгляд бросить на высоту луча, чтобы сие понять, ибо всю свою прошлую жизнь привык он просыпаться с рассветом и время безо всяких жреческих мерностей определять научился… Попить вволю водицы холодненькой, Вишенку не разбудив и еще немножко подрем… Э… Э!.. А где Вишенка???
Не оказалось рядом Вишенки! Хвак даже под кровать заглянул, но там не было ничего, кроме плохо прикрытого горшка… А одежда? Хвакова — на месте, а… Не приснилась же она ему! Вон и волос рыжий на одеяле… и подушка примята… Как ящер ее слизнул, Вишенку эту!
Хвак ухватил кувшин — пустой, сивухой от него разит… В другом тоже кислятина какая-то была, и тоже пусто… И третий без воды… Эх… придется самому вставать идти за питьем… Одеться надобно, не пойдет же он через весь дом голым позориться… Шапка… шапка где — а, вот она… Хвак натянул портки, надел рубаху, порадовался своему новому умению ловко заворачивать портянки… Топ сапогом, да топ другим — ладно, удобно обеим ногам! Пояс, секира на поясе… Ого! Пустой!
Хвак растерянно тряс кожаным кошельком над растопыренной ладонью, для верности ощупал его пальцами обеих рук, даже наизнанку вывернул — пусто! Как же он так потратиться сумел?.. Вроде бы столько денег было… Значит, так, сначала он потратил полукругель на райский день, да потом малый медяк за несколько вишенок в меду, и потом
Хвак метнулся вон из комнаты, забежал в отхожее место, чтобы горшка подкроватного не трогать, не открывать, потом наскоро, в четыре плеска, промыл глаза и щеки, зачерпнул из кадки с водой полный кувшин холодной воды, вернулся в комнату и стал ждать… Уже и кувшин опустел, и утро развернулось в полную силу, а Вишенка не возвращалась. Чтобы понапрасну не тратить время на ожидания, Хвак взялся обшаривать комнату… Кроме неровной гхоровой дырки в углу, да пачкотной пыли под кроватью ничего найти и увидеть не удалось… В карманах тоже — словно вор ночевал… Куда же деньги девались?.. Окно закрыто… Надо бы открыть да проветрить… Во-о-т, так-то лучше…
Страшная догадка пришла внезапно: Вишенка! Да не может быть такого!
Хвак заставил себя сесть на кровать, сунул крест накрест руки под мышки и засопел, размышляя. Больше некому, разве что лиходей проник в комнату, когда они с Вишенкой крепко спали… Но тогда получается, что ворюга украл не только деньги, но и саму Вишенку… А почему бы и не так? А потому что получается — он вместе с одеждой ее украл… Или велел ей одеться… Тьфу, дурость какая! Одним словом — Вишенка украла!
Невозможно сие! Но… Пояс пуст, кошель пуст, карманы — тоже. Хвак вспомнил, что один полумедяк он спрятал в шапку: там, возле затылка, прореха узенькая и монета помещалась туда в самый раз… При Вишенке вынимал и обратно прятал — показывал. Пуста прореха.
Хвак аж застонал от нежелания поверить в горькую истину: так не бывает, не должно быть так! Ведь им обоим было так радостно в обществе друг друга! Уж так они смеялись, и шутили, и плясали!..
Хвак выглянул из комнаты, все еще в слепой надежде увидеть Вишенку… Переход пуст, кое-где из соседних гостевых покоев раздается храп… Сегодня праздник, вот люди и спят подольше… Внизу, в общем зале, народу было мало: трактирщик, двое служек, один из которых Грибок, а другой… Бубен, вроде бы… Как зовут трактирщика, Хвак не знал, поэтому постарался обратиться к нему безлично, чтобы не выдавать своего незнания. Конечно, он, на правах постояльца, вроде бы и не должен имени его помнить, но вдруг это будет невежливо?
— Гм… Это…
— Да, слушаю тебя, добрый молодец?
Хвак обратил внимание на то, что нынешним утром голос трактирщика звучит совсем не так медово и дружелюбно, как вчера вечером… Может, он, Хвак, неправильно что-нибудь сказал вчера или сделал, или еще что…
— Тут это… Ну, Вишенку никто не видел?
— Прощу прощения, кого?
— Девицу, что со мною была. Такая… красивая, полненькая… с бусами. Не видел, куда она пошла?
— Честно сказать, не помню. Пресветлого господина Хвак помню, очень даже хорошо, мне из-за него перед дорожной стражей ответ держать, потому что десятника стражи с рассвета знахарь наш обихаживает, пытается унять ему боль от выбитых зубов и выбрать из десен осколки от оных… Хорошо еще, что этот рыжий дурак прошлой ночью был как раз на отдыхе, а не при исполнении…