Пепел Ара-Лима.
Шрифт:
— И чем это выгодно для Кэтера? — заинтересовался Каббар.
«Чем это выгодно для Избранных?» — подумал маг, заметив, как оживился император.
— Если Крестоносцы переступили грань, если посмели обратиться к духам смерти, то тем самым они разорвали Соглашение. Следователь, Избранные могут сделать то же самое. Иначе равновесие будет нарушено, и за мир, в котором мы все живем, никто не даст ни стерона. Крестоносцам никогда не удержать самостоятельно природный баланс.
— Я не вижу никакого толка в этом, — отмахнулся Каббар.
— Толк? Толк есть во всем, мой Император. Обратившись к Той стороне, мы можем
— Страшные вещи ты говоришь, Горгоний, — поежился Каббар, представив рассыпающиеся в песок горы. — Почему же раньше ты не вызывал ураганы. Соглашение? Соглашения для того и существуют, чтобы нарушать их.
— Клятвы волшебников гораздо крепче, чем обещания простых смертных, — ответил маг, с некоторым сожалением посматривая на императора. — Чтобы нарушить Соглашение требовалась сила, которой у Избранных не было.
— Но она была у Крестоносцев?
Маг задумчиво поковырялся в ухе:
— Хм. Крестоносцы тоже слабы, чтобы нарушить старый Договор. Выходит, нашелся отступник, посмевший отвернуться от общей стаи? Такое возможно. Отступник, не побоявшийся пойти наперекор Совету. Колдун, который хранил все знания, и который воспользовался своим положением, чтобы обратится к Той стороне. Уж не Самаэль ли это? Хранитель старых знаний? Интересно, очень интересно.
— Что ты бормочешь, маг?
— Пустые мысли, мой Император, — улыбнулся Горгоний. — Похоже, наступают веселые времена. Только что я почувствовал присутствие старого врага. Не хочу предугадывать, но думаю, скоро придут очень веселые времена. Времена магии и хаоса.
Потирая ладони Горгоний зашелся в истеричном смехе.
Каббар, наблюдая, как трясется острый кадык Горгония, неожиданно почувствовал, по спине его пробежала волна холодного страха. Каббар был не глуп, и прекрасно понимал, что Избранные помогают Кэтеру завоевать мир не ради интереса и не из любви к нему, к Императору. Древний род, берущий начало с самого Грана желает того же, что и все смертные. Власти и могущества. Избранные амбициозны. Но они слабы. Пока что слабы. И им необходим Кэтер, чтобы не сгинуть во времени. Но сейчас, когда, по словам мага, нарушено какое-то Соглашение, не захотят ли Избранные большего, чем имеют сейчас?
Во все времена люди относились к волшебникам настороженно. Чужое могущество не может не настораживать. Но былые времена, когда люди, наделенные магической властью, вершили судьбы королевств, прошло. Избранные только помогают ему, Каббару, повелевать Кэтером. И хотят они только одного, уничтожить Крестоносцев. А для этого им пока что нужен он, Каббар.
— Я должен быть уверен, что слова ветерана правда, — маг резко прекратил смеяться и уставился на императора. — Если великий Каббар желает, чтобы Избранные и впредь помогали ему, то пусть он узнает все о тех разбойниках. Пусть пошлет в Ара-Лим верных людей, которые знают в лицо бывшего телохранителя короля Хеседа.
— Разве одного донесения тебе мало? — мысли о возрождающемся могуществе Избранных вновь вернули раздражение на мага.
— Ошибка может дорогого стоить, — неопределенно ответил Горгоний. — А что если ветеран ошибся?
— Хорошо, — согласился Каббар. — Я сделаю то, о чем просит мой учитель. Ты первым узнаешь, ошибся, или нет, ветеран.
— Вот и замечательно, — маг поднялся с кресла и двинулся под пристальным взглядом императора к выходу. У выхода он остановился: — Избранные верят тебе, мой Император. И ты должен верить нам.
Следующим утром баталийский легрион, стоящий лагерем вокруг города Спринеса, в спешном порядке выдвинулся в сторону восточных границ. В секретном свитке, который получил командующий легрионом Торий Самийский от самого верховного Императора Кэтера находился приказ, который предписывал в случае обнаружения пятнадцатилетнего мальчика с королевской печатью на виске незамедлительно доставить его в столицу, сопроводив надежной охраной и поместив пленника в железную клетку. Далее в свитке говорилось, что легронерам разрешаешься убивать каждого жителя Ара-Лима, взявшего в руки оружие, независимо от возраста и пола.
Шесть тысяч тяжеловооруженных легронеров, набранных из бедных семей Баталии, сопровождало двести пятьдесят кэтеровских всадников и пятьсот легковооруженных наемников из варварских стран, покоренных Каббаром.
Кроме вспомогательных отрядов, следовавших позади растянувшейся на многие километры колонны, параллельно ее следованию, никогда не соприкасаясь и не пересекаясь, следовали три десятка закутанных в плащи всадников.
На частых заставах и постах на просьбу офицеров охраны предъявить пропускной свиток, один из всадников, не поднимая с глаз плотного капюшона, протягивал солдатам небольшой прозрачный медальон, внутри которого навечно застыл мертвый паук. После чего отряд беспрепятственно двигался далее.
Это были личные дознаватели Империи. Тайные агентуры, которые должны были подтвердить, или опровергнуть известное уже донесение кэтеровского ветерана.
ХХХХХ
Зима в Ара-Лиме холодная и снежная. Северные ветры, пробиваясь через Колмское нагорье, обрушивают на застывшую землю дикие ураганы, опрокидывают с небес тонны и тонны снега. Редкий день встречает жителей светом солнца. Да и то, поиграв блестками снега, исчезает в налетевшей метели.
Цеперий Селонот вышел из натопленного барака, вздрогнул от налетевшего порыва ветра, плотней укутался в шерстяное одеяло. Отвернув лицо от колючих снежных зарядов, побрел по протоптанной в глубоком снегу тропинке в сторону сторожевой вышки.
— Будь проклят тот день, когда Императору вздумалось напасть на эту дикую страну.
Селенот не любил зиму. Был он родом из теплой Иминии, где круглый год плодоносит сладкий виноград, а вода в море теплая, словно парное молоко. Но волею судьбы и по желанию верховного Императора Селенот оказался в стране, где зимой с неба падает мокрый снег, а летом солнце палит так, что плавятся доспехи.