Пепел Ара-Лима.
Шрифт:
— Почему я должен волноваться об этом? — Торий был слишком осторожен, чтобы в открытую заявить агентуру, что давно готов пойти на все, лишь бы побыстрее убраться из горной страны.
— Эту войну, уважаемый легон, должны вести не солдаты. Это война колдовства и магии. И если вы еще не чувствуете, насколько окружающий воздух пронизан заклинаниями, направленными против нас, мне вас жаль.
Легон Торий Самийский неожиданно отчетливо понял, если сейчас, здесь же, он не заключит сделку с тайными людьми императора, то будет все потеряно раз и навсегда.
— Что вы предлагаете сделать
Агенту одобрительно кивнул:
— Уйти из зеленой долины всем легрионом не удастся. Уверен, горняки наблюдают за нами. Но вот улизнуть немногочисленной группе вполне возможно. Мы, вы, легон, и еще сотня преданных вам людей.
— Оставить здесь шесть тысяч солдат лучшего императорского легриона?
— Если нам удастся выбраться живыми, то мы гарантируем, никто, даже император Каббар не вспомнит о том, что вы самовольно покинули армию. Сведения, которыми мы располагаем, слишком ценны, и требуют незамедлительной доставки в столицу.
— Я согласен, — после непродолжительного раздумья согласился Торий.
— Мы знали, что мудрости в вас больше, чем жалости к своим солдатам, — покачал головой агентур. — Мы хотим покинуть долину сегодня же ночью. У вас осталось несколько часов, чтобы приготовиться. И вот еще что, уважаемый легон. Не волнуйтесь за оставленную армию. Люди рождаются только ради того, чтобы умереть.
Агентур, не дожидаясь ответа Тория, скрылся в пелене дождя, оставляя легона одного.
Этой же ночью чуть больше сотни всадников скрытно покинули лагерь и устремились к проходу в ущелье. Пользуясь темнотой, дождем и густым туманом, внезапно сползшим с горных вершин, они беспрепятственно просочились в ущелье и, не останавливаясь, спешно устремились прочь от зеленой долины. К середине следующего дня группа неожиданно наткнулась на засаду, устроенную варварами-горняками. Из-под града стрел и камней из всей сотни смогли спастись только четыре человека. Сам Торий Самийский и трое агентуров.
Загоняя лошадей им удалось покинуть горы и живыми добраться до лагеря на равнине.
Немного отдохнув, все четверо поспешили в столицу. Агентуры везли сведения о серьезности восстания в горах и о подтверждении личности телохранителя и наследника. Торий Самийский, которому была обещана императорская милость, намеревался выпросить у Верховного Императора Кэтера два легриона и попытаться исправить собственные ошибки, совершенные в зеленой долине.
Легон Торий Самийский был убит во внутреннем дворе императорского замка стрелой, выпущенной дочерью Императора. Наследница империи Ивия таким образом развлекалась, пыталась избавиться от скуки. Безучастно наблюдая, как падает на каменную мозаику двора солдат в золоченых доспехах, принцесса Ивия даже не подозревала, что ее выстрел спас многие тысячи жизней. Как в Империи, так и в далекой горной стране.
Император Каббар, на известие о случайной смерти лучшего легона, лишь покачал головой и сказал единственное слово:
— Дети…, — после чего удалился, чтобы в личном кабинете мага Горгония выслушать прибывших из Зеленого Сердца гор агентуров и принять решение о дальнейших планах империи относительно этой маленькой страны.
На
Тридцать манионов тот час двинулись нестройными колоннами к выходу из долины. Под струями дождя, в густом тумане кэтеровские легронеры бесславно бежали из непокоренной страны.
На границе Зеленого Сердца отряды вынуждены были остановиться. В том самом месте, где раньше находился широкий проход, в горах оставалась крошечная щель, протиснуться в которую возможно было только одному человеку.
Когда столпившиеся у прохода солдаты терпеливо ждали решения штаба, со стороны зеленой долины послышались звон оружия и рев боевых труб горняков. То, чего так долго ждали, произошло. Отряды горняков вышли из темных лабиринтов и последовали за отступающими императорскими войсками.
Хорошо обученные, прекрасно вооруженные, но сломленные непогодой, голодом, отсутствием воды и бегством командира легронеры дрогнули. Среди солдат возникла паника, остановить которую не удалось даже офицерам. Многие легронеры, напуганные близким нахождением армии горняков, ринулись к узкому проходу, стараясь первыми протиснуться в спасительное ущелье.
Самые мужественные ветераны, прошедшие не одну войну и видавшие достаточно в своей жизни, чтобы не испытывать страха только от страшных неведомых звуков, повернули свои мечи в сторону варваров. Не потерявшие духа офицеры поспешно выстроили наиболее подготовленные и выученные кодры в боевой порядок, стараясь обеспечить отход приговоренной армии.
Пока самые слабые и сломленные бежали прочь, жалким ручейком продираясь между невероятно сведенными стенками ущелья, легронеры прикрытия тревожно всматривались в стену дождя и тумана, из которой вот-вот должны были появиться враги.
Но неожиданно грохот приближающегося войска стих и не осталось над зеленой равниной ничего, кроме испуганных криков самих кэтеровских солдат.
Несчастными оказались те, кто практически без оружия и доспехов пробрался в просторное ущелье. Там их встретили не только жаркое солнце и горячий камень, но и тысяча вооруженных, хорошо накормленных и отдохнувших скотов из уничтоженного обоза. С криками проклятия налетали бывшие рабы на бывших хозяев и в крови топили каждого, кто пробирался через узкий проход.
Обагрились камни кровью, наполнился воздух запахом крови и облака в небе отразили кровь.
А над теми, кто дожидался своей очереди умереть, небо разверзлось и дождь пошел с такой силой, что казалось, каждый из тысяч солдат империи стоит под водопадом, обрушивающимся с самого верхнего неба, оттуда, где живет Отец всех живых Гран.
Передовые линии боевого порядка легриона не успели ничего понять, не успели ни вскрикнуть ни даже поднять оружия. Из сплошного обвала воды перед ними появились страшные в своей молчаливости варвары, вооруженные тяжелыми боевыми топорами, способными проломить любой щит или панцирь.