Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Только фантазии, — крякнул Эша.
— Хорошо, — сдвинула брови Арма. — Вспомните, где бы мы ни были, ничего не прерывалось просто так. Степь переламывалась, но одна часть продолжала другую. Море пересыхало, но корабль оставался на дороге. И нигде не было гор! Их не было видно со вступления в пределы долины! И вот последняя встреча с Муриджаном. Когда мы входили в трактир, над головой у нас еще оставалось полторы лиги подъема! Где эта глыба? А ты, Кай, оглядывался на здание, из которого мы вышли? Знаешь, что это было? Всего лишь лавка горшечника. У нее были застекленные окна, в которых стояли горшки! Ты
— И все-таки морок это такая штука… — усомнился Эша. — Неужели мы бы не почувствовали границу?
— А мы и почувствовали, — уверила старика Арма. — Просто мы не были готовы, а жар, который ударил нам в лицо в дверях трактира или горшечной, сочли жаром освещенной солнцем улицы. Между тем этот жар перестал чувствоваться уже через один шаг.
— Еще? — нахмурился Кай.
— Стрелы, — сдернула с плеча тул Илалиджи Арма. — Их нет. Здесь было меньше десятка обычных стрел. Но когда я переступала через порог трактира, я почувствовала тяжесть, словно тул оказался полон. Шагнула, и он вновь стал легким. Конечно, сзади шел Эша, и он мог повиснуть на туле, чтоб не споткнуться на пороге.
— Я не висел и не спотыкался, — поторопился оправдаться Эша. — Я вообще не прикасался к твоей девчонке, Кай. Но и увидеть не мог, что внутри тула. Ростом маловат. Но жар был, отрицать не стану.
— И что это все значит? — спросил Кай Арму.
— Жди встречи с кем-то, кто придет и объяснит, — ответила она.
— Ой, не по мне это! — поморщился Эша.
— Жди, — повторила Арма.
Гостья появилась под утро. Сначала в коридоре застучали сапоги стражников, затем замелькал свет, раздалось потрескивание факелов. В коридоре показалась стража. Два факела заняли места в гнездах, у решетки встало кресло. Стражники развернулись и ушли. Арма подняла голову. Небо в отверстии в крыше только начинало светлеть.
Снова раздались шаги, и в свете факелов появилась стройная фигура в черном. Она подошла к решетке и села в кресло. Кай, Арма, Эша подошли к решетке с другой стороны. В кресле сидела женщина, лицо которой было скрыто вуалью. На руках у нее лежал грудной ребенок. Одеяло, которое прикрывало его, тоже было черным.
— Перуна? — спросил Кай, когда молчание продлилось более минуты.
— Есть ли какие-нибудь жалобы на содержание? — раздался холодный и властный голос, и Арма поняла, что все это время незнакомка разглядывала их через вуаль.
— Да как сказать? — замялся Эша, покосился на Кая и пролепетал: — Доски, конечно, могли бы быть и помягче. Да и отхожесть ничем не огорожена, а среди нас девонька. Это, конечно, хорошо, с нас не убудет, а ей неприятно.
— Еще есть ли какие жалобы? — спросила незнакомка.
— Есть вопрос, — подал голос Кай. — Когда будет разбирательство и в чем оно будет состоять?
Незнакомка ответила не сразу. Она молчала минут пять, пока наконец не вздрогнула и не произнесла как будто с усилием:
— Разбирательства не будет.
— То есть, — сдвинул брови Кай, — мы свободны?
— Разбирательства не будет, — повторила незнакомка. — Оно уже состоялось. Как правитель священного города Анды я имею право на разбирательство в отсутствие виновника. Согласно произошедшему разбирательству, стоящий передо мной Кир Харти не
— А потом? — спросила Арма.
— После того как обвиняемый Кир Харти будет убит воином Аршем, в схватку должен будет вступить его спутник Эша, а после гибели Эша — спутница Кира Харти — Арма. После ее гибели схватка будет объявлена состоявшейся. Такова воля обиженного.
— А что, — стянул с головы колпак и вытер вспотевший лоб Эша, — другие расклады даже не рассматриваются?
— А если Кир Харти одолеет Арша? — спросил Кай.
Пауза была долгой. Наконец незнакомка вздрогнула и произнесла:
— Пусть одолеет.
После этого, бережно удерживая ребенка, она поднялась и сделала несколько шагов прочь от решетки, но вдруг замерла, обернулась и произнесла еле слышно, так, словно говорила в бреду:
— Морок слаб. Слаб морок. Сиун слаб. Потрачена сила в Салпе. Эшар тратила силу сиуна. Слаб сиун. Сдерживает снаружи. Снаружи сдерживает. Едва сдерживает. Здесь почти не властен. Но Арш силен. Убить Арша. Если не убить Арша, он убьет. Убить Арша. Пока морок. Не будет морока, Арша не убить. Арш больше, чем Арш.
Сказала и медленно пошла к выходу.
— Зачем? — крикнул ей вслед Кай. — Зачем это все было нужно? Вы же не глупцы! Вы же боги!
Она постояла еще минуту, обернулась, вымолвила все тем же странным голосом:
— Кроме всего прочего — просто игра, — и ушла.
А через минуту вернулись стражники, забрали факелы и кресло и ушли.
— Просто игра, — устало повторил Кай, вернувшись к помосту. — Просто игра.
— Нет, — не согласился Эша. — Игра разная бывает. Вот я по молодости на хиланской ярмарке бросал кости и бросал, признаюсь вам, не всегда честно. Так вот, будь чуть помедленнее, не было бы меня сейчас с вами.
— Она была сиуном? — спросила Арма.
— Нет, — твердо сказал Кай. — Но сиун как-то может воздействовать на нее. Может быть, издалека. Не знаю, но кое-что я понял точно — Арша нужно убить до того, как морок завершится. И завершить колдовство мы сможем тоже только после того, как морок закончится.
— Осталось убить Арша и выяснить, как развеять морок, — приуныл Эша.
— Не только, — не согласился Кай. — Я бы не плотно, но все же позавтракал.
Стражники вернулись менее чем через час. Подняли решетку и дали знать, что пора идти. И вчерашний путь повторился. Небо над головой было красноватым и безмятежным, без единого облачка. Над улицами шумели голоса, позвякивали какие-то струнные инструменты, гудели дудки. Площадь была плотно заполнена народом. Даже на склонах холма за ночь были устроены леса, которые заполнили зеваки. Стражники вели троицу через проход в шумной толпе. На головы им сыпались лепестки цветов и зерно. Тут же стучали трещотками менялы.