Пепел и алмаз
Шрифт:
Древновский начинал терять терпение. Репортер дружески похлопал его по плечу.
— Садитесь. На этих табуретах очень здорово сидеть.
Древновский сел.
— Ну?
— Что «ну»? Давайте выпьем.
— Что вы хотели мне сказать?
Буфетчица принесла водку.
— А грибочки? — напомнил Грошик.
Она подала грибах. Сделав все, что нужно, она отошла в другой конец бара, где сидел Хелмицкий. Грошик потирал руки.
— За здоровье коллеги Свенцкого!
На этот
— Попробуйте, не пожалеете. Панна Кристина! — крикнул он, привстав с табурета. — Еще по одной, пожалуйста!
Хелмицкий наклонился над стойкой.
— Налейте им спирта, — шепнул он. — Быстрей дойдут. Надо помогать ближним.
Хорошенькая буфетчица улыбнулась.
— Я вижу, у вас доброе сердце.
— У меня? Золотое! Ей-богу!
Древновский с удовольствием выпил первую рюмку и ничего не имел против второй.
— Смотрите не налижитесь, — злорадно заметил он Грошику.
Грошик тыкал вилкой в грибы. Они выскальзывали, наконец ему удалось подцепить один. Он положил его в рот и громко зачавкал. Кристина наполнила две большие стопки.
— Может, смешать?
Древновский пожал плечами.
— Не нужно. Смотрите, налижетесь, — повторил он и первый взял свою стопку.
— Вместе налижемся, — ответил Грошик. — Ваше здоровье!
Они выпили. Древновский покраснел, на глазах у него выступили слезы, и он чуть не задохнулся. Отдышавшись, он закричал:
— Черт возьми! Что это такое? Что вы нам налили? Ведь это спирт!
Грошик радостно захихикал.
— Ей-богу, спирт! Здорово вы его подкузьмили…
Кристина разыграла испуг.
— Что вы, какой спирт? Этого не может быть. Я не могла перепутать.
Она начала торопливо искать бутылку, из которой только что наливала, и, найдя ее, притворилась смущенной.
— Ну? — спросил Грошик.
— Действительно, спирт. Проктите, пожалуйста…
— Пустяки! — Грошик от восторга подскочил на своем табурете.
Древновскому стало стыдно, что он оказался не на высоте.
— Глупости! — небрежно бросил он. — Не огорчайтесь, ошибиться каждый может. Лучше налейте-ка нам еще по одной.
— Того же?
— Конечно! Спирт гораздо лучше водки. Просто надо заранее знать, что пьешь.
В голове у него зашумело, а в кончиках пальцев слегка покалывало. Он поудобней уселся на высоком табурете. Здесь было хорошо. В полутьме бара глухо, словно издалека, доносились звуки оркестра и шум голосов, бушевавших в большом зале. Он взглянул на Грошика. Даже этот похожий на крысу неряха с помятой физиономией показался ему сейчас симпатичней.
—
На этот раз все сошло благополучно. Они закусили грибами.
— Ну? — спросил он, фамильярно наклоняясь к Грошику. — Что там со Свенцким? В самом деле министром назначили?
Репортер заморгал прищуренными, помутневшими глазками.
— Ага!
— Каким?
— Пропаганды.
Древновский задумался.
— Неплохо. Хотя я предпочел бы МИД.
— Он тоже.
— Это точно?
— Говно всегда наверх всплывает.
Древновский засмеялся и хлопнул Грошика по колену.
— Хорошо сказано!
— Не беспокойся, ты тоже всплывешь…
Древновский засмеялся еще громче.
— Конечно, всплыву, а как же! Вот увидишь лет этак через пяток…
— Ну?
— Кем я буду…
Грошик рыгнул.
— Закуси грибочком, — сочувственно посоветовал Древновский. — Видишь ли, я знаю, чего хочу. А это самое главное.
— Говно само всплывает. — Грошик икнул. — А чего ты хочешь?
Древновский сделал рукой широкий жест.
— Многого! Прежде всего — денег.
— Заимеешь.
— Заимею. Хватит с меня нищеты. Послушай-ка, ты Свенцкого знал до войны?
— Знал.
— Что он за человек?
— Негодяй.
— Это хорошо. Как раз то, что мне нужно. А еще?
— Ловкач.
— Я его перехитрю. Посмотришь, как я его околпачу. Чего смеешься? Думаешь, не удастся?
— Удастся.
— Чего же ты смеешься?
— Ничего. Представил себе, как это будет выглядеть.
— Неплохо. Этот тип даже не заметит, как я его оседлаю.
Грошик подцепил вилкой гриб.
— Треп!
— Нет, не треп, а так оно и будет.
— Треп. Ты от страха в портки наложишь.
— Это я-то? Ты меня еще не знаешь.
— Еще как знаю. Ты его боишься.
— Свенцкого?
— А нет, скажешь? Тогда возьми меня на банкет. Древновский задумался.
— Вот видишь! — Грошик качнулся на табурете. — Я говорил, боишься.
Хелмицкий посмотрел на часы.
— Спешите? — спросила Кристина.
— Что вы! У меня уйма времени.
— Почему же вы смотрите на часы?
— У меня тут свидание.
— С женщиной?
— Может, и с женщиной. Не нравится?
— Кому?
— Вам.
— А мне какое дело?
— Правда?
— Представьте себе.
— А если не с женщиной?
— Меня это тоже не касается.
— В самом деле? Разрешите вам не поверить?
— Пожалуйста, если вам угодно…
— Что?
— Не верьте.
— Прекрасно. Итак, я не верю. Долго вы тут будете сидеть?
— До конца. Пока не уйдут последние посетители.