Пепел и алмаз
Шрифт:
Догнав товарищей, он спросил:
— Алик, ты их не знаешь? Кто они такие?
— Приятель моего брата.
— Этот пижон? А она?
Алик пожал плечами.
— Не знаю. Наверно, курва какая-нибудь.
— Ну да! Скажешь тоже. Она совсем не похожа на курву.
— А по-твоему, это за версту видно?
— А то нет? Их сразу узнаешь.
— Э, чепуха! — язвительно рассмеялся Алик. — А мы, по-твоему, похожи?
Фелек слегка покраснел.
— Мы? На кого?
Алик покровительственно похлопал его по плечу.
— Знаешь, Фелек, ты парень
Он сошел с тропинки и осмотрел берег. Тут тоже росла густая трава. Карликовая ива с причудливо изогнутыми ветвями отбрасывала небольшую тень. Поблизости никого не было. Отсюда открывался широкий вид на поля и луга, а на горизонте чернели трубы цементного завода в Бялой.
— Идите сюда! — позвал он товарищей. — Местечко что надо!
Он быстро разделся и остался в красных плавках. Ребята все еще стояли на тропинке. Алик снова позвал их, а когда и это не помогло, пожал плечами, повернулся на пятке и, легко пробежав по берегу, бросился в реку. Он исчез под водой и только через несколько секунд вынырнул на середине реки, тряхнул головой, откинул назад мокрые волосы и быстро поплыл кролем на другой берег.
— Во дает! — с восхищением сказал Фелек. — Ну что, будем раздеваться?
Шреттер молча кивнул. Первым был готов Фелек. Засунув в ботинки рваные, пропотевшие носки и подтянув широкие сатиновые трусы, он нерешительно взглянул на Шреттера, который, сидя на траве, не спеша расшнуровывал ботинки.
— Пошли, Юрек?
— Иди. Я немного полежу.
Фелек мешкал, переминался с ноги на ногу и растирал волосатую грудь.
— Ну, иди же! — разозлился Шреттер. — Тебе что, нянька нужна?
Алик тем временем вылез на другой берег и прыгал, отряхиваясь от воды.
— Фелек! — крикнул он. — Плыви ко мне, вода мировая. Теплая!
Когда Фелек наконец вошел в речку и поплыл, Шреттер разделся и, положив под голову руки, растянулся на траве. Солнце было сзади, и он мог лежать с открытыми глазами. Над ним высоко-высоко простиралось небо, неподвижное, лазурно-голубое, без единой тучки. Шреттер ни о чем не думал. Им вдруг овладела усталость и сонливость. В вышине с пронзительным криком носились ласточки. Где-то рядом стрекотал кузнечик. В ракитнике посвистывали дрозды. Но вдруг все смолкло, и наступившая тишина была так же безмерна и неподвижна, как огромное, неподвижное небо над ним. Он закрыл глаза и, напрягшись всем телом, ждал, когда какой-нибудь звук спугнет цепенящую тишину. Ему показалось, что прошла целая вечность. Он уже хотел сесть, когда совсем близко зашелестела трава. Открыв глаза, он увидел Алика. На его коричневой от загара коже блестели капельки воды, мокрые волосы свисали на лоб. Он откидывал их назад, но они не слушались. Тогда, оставив волосы в покое, он потянулся и подошел к Шреттеру.
— Что ж ты не купаешься?
— Не хочется что-то. А где Фелек?
— На том берегу остался. Там сильней печет, загорать лучше.
— А ты почему вернулся?
— Я? Хочу с тобой поговорить.
Шреттер промолчал. Безразличным, немного
— Ну, говори, — сказал он наконец.
Алик сел рядом и, обхватив руками колени, уткнулся в них подбородком.
— Ты когда должен встретиться с тем типом?
— С каким?
— Ну, насчет оружия.
— Ах, вот что! Это не твое дело. Я сам все улажу.
— Ты думаешь?
— Даже не сомневаюсь.
— Значит, ты ошибаешься, потому что мы будем этим заниматься вдвоем.
— С тобой?
— Да, со мной.
— Фантазировать ты можешь, конечно, сколько угодно, но давай-ка лучше прекратим этот разговор, ладно?
— С удовольствием, если тебе так хочется. Но…
— Что еще за «но»?
— На меня больше не рассчитывай. Говорю тебе по-хорошему, чтобы потом не было никаких недоразумений.
— Благодарю за откровенность.
— Не стоит! Ты лучше себя поздравь с успехом. За двенадцать часов из четырех человек потерять троих. Прямо скажем, неплохо.
Шреттер вскочил, как ужаленный, с побледневшим, перекошенным лицом. Алик смотрел на него с насмешливой улыбкой.
— Только, пожалуйста, Юрек, брось свои штучки. Прибереги их для другого случая, на меня они не действуют.
Казалось, Шреттер вот-вот кинется на него с кулаками. Но он овладел собой и снова лег на траву.
— Чего ты, собственно, хочешь?
— Ничего не хочу.
— То есть?
— Я требую.
— Час от часу не легче.
— Вот именно.
— С каких это пор ты придаешь такое значение словам?
— С недавних.
— Ну, хорошо, будь по-твоему, чего же ты требуешь?
— Послушай, со вчерашнего дня положение изменилось. Нас было пятеро — осталось трое. Это мура. Надо срочно что-то предпринять. У нас есть немного денег, оружие…
— Оружия пока нет.
— Ну, будет. Нас должно быть больше.
— Допустим. Ну, и что?
— Ты возглавишь одну пятерку, я — другую. На равных началах.
— Допустим. А дальше что?
— Дальше? Мы будем согласовывать между собой все наши действия. Мы с тобой будем представлять командование, остальные — наши подчиненные. Ближайшая наша задача — раздобыть как можно больше денег. Любым путем. Цель оправдывает средства. Создадим два подпольных отряда. А там уж пойдут дела посерьезнее.
Шреттер перевернулся на бок и подпер рукой голову.
— Нового ты ничего не придумал.
— Знаю.
— Повторяешь мои собственные планы.
— Допустим, но ты один хотел верховодить, а меня это не устраивает.
— С каких пор?
— Да вот с этой самой минуты.
— Ты хочешь, чтобы я сейчас же дал тебе ответ?
Алик встал и лениво потянулся.
— Нет, не обязательно. Могу подождать, скажем, четверть часа. Поплыву к Фелеку и вернусь обратно, а ты пока подумай.
Шреттер проводил его взглядом. Алик шел, легко, по-мальчишески ступая, и ноги его казались сзади еще тоньше и длиннее. Дойдя до воды, он обернулся и сказал с задорной усмешкой: